– Когда? Кого наказали?
– не понимает она.

– Ты носила с собой отраву, чтоб всегда под рукой была. Ты готова была на дурной шаг, лишь бы не пережить насилия.
– Не думал, что спросить об этом будет так тяжело.
– Снова?

– Что значит снова? Меня никто не насиловал.
– Удивляется она, а мне словно дышать легче становится с каждым её словом.
– Я вообще этого переживать не собираюсь! Я когда на практике была, в морге дежурила. Вот туда девочку привезли, после изнасилования. Вот после этого я и носила с собой... Чтобы никогда...

– Подожди, какая практика с моргом?
– не понял я.- У тебя же экономическое образование!

И потом я сидел и охреневал, выслушивая, как две подружки поменялись местами. И пока та, что с медицинским образованием, помогала третьей подружке из этой компании сохранить ребёнка, та, которая училась на бухгалтера, делала уколы и следила за назначениями в больнице! Да уж, отчаянные.

Но зато теперь понятно, почему такое отношение со стороны названной родни. Такие поступки не забываются. Странно, правда, что замуж среди своих не выдали. Отсюда же и знание языка. И почему её искали через диаспору. Своя же. Напугалась девочка тогда конечно здорово. Но это даже близко не сравнится с тем, если бы беда случилась с ней.

– А зачем ты это спрашиваешь?
– вдруг спросила она.

– Нашёл бы и убил.
– К чему скрывать? Пусть сразу привыкает, что за каждую её обиду я по полной спрошу.

– Я же тебе никто.
– Мои планы её удивили.

А я промолчал, не озвучивая, что для себя уже всё решил. Моя будет. Сама придёт, измором возьму.

Утром проснулся наконец-то выспавшимся. И уже спускаясь вниз, почувствовал вкусный запах с кухни. Кира уже мыла посуду, а на столе стояла тарелка с рулетиками из лаваша и яичницы с ветчиной. Ну, надо же! Чернобурка сменила гнев на милость. Из-под короткого рукава домашней футболки были видны, уже начинающие желтеть, синяки.

– Извини.
– Провел пальцами, едва касаясь, только, чтобы обозначить, за что извиняюсь.
– И за всё, что тогда наговорил.

– То есть, у тебя нет мыслей про работу не только на официальный твой бизнес, но и на теневой? И про...
– замялась она.

– Про постель? Есть.
– Не стал врать и отнекиваться, наоборот, прижался к ней со спины, ограничивая возможность к отступлению с двух сторон опираясь руками на столешницу.
– Только принуждать не буду. Хочу, чтобы сама пришла.

– Я не...

– Чшш.
– Перебил её возражения я.
– Я терпеливый. И я подожду.

– А ждать тебе будет помогать, как её там зовут?
– а мы оказывается и не так равнодушны были, как показывали.

– Понятия не имею. Ты серьёзно ждёшь, что я каждую подстилку по имени знать буду?
– сразу решил обозначить, кто это была.
– Или решила, что тот бред хоть долю правды содержит?

– Ну, она красивая! И ну, мужчинам же надо.
– Глаза опустила, щеки краской залились, смущается, как школьница.

– Это шалава, продажная девка, тело, которое любой может купить за бабки. Ты вообще не о том думаешь. Чисто чтобы успокоить, единственный раз тебе говорю, пока ты в этом доме, ни с кем, ничего не было. И я подожду, когда ты сама согласишься, и помощь мне во время ожидания не нужна.
– Развернул её и сжал её лицо в своих ладонях.
– Но если узнаю, что на сторону глянула, только посмотрела, Кира! Я тебе башку сверну! Никто не имеет на тебя больше права!

Кира.

День был заполнен привычными делами. Изменилось ощущение от присутствия мужчины рядом. За месяц, я незаметно для себя прошла путь от страха и неприятия, до любопытства и ревности. Не важно, что я и думать себе в эту сторону запрещала. Но я каждый день, с утра и до самой ночи проводила время рядом с этим мужчиной. И кроме угрозы в тот вечер и непонятного всплеска злости несколько дней назад, ничего плохого он мне не сделал.

Как я не старалась себе напомнить кто такой Сабир Агиров, страх и здравые опасения не возвращались. Попытки рассуждать здраво и логически захлебывались, каждый раз приводя меня к выводу, что уже месяц я в полной его власти, живу за его счёт и в его доме, нахожусь всё время рядом. Да даже комнаты у нас через стенку. Приди ему в голову идея сделать со мной всё, до чего он только додумается, ему ничто и никто не помешал бы.

 Но я жива, здорова, меня не оскорбляют и не унижают, условия для жизни обеспечили такие, что придраться сложно к чему-нибудь. Единственное, не отпускают от себя.

 Но чем больше я разбиралась в работе холдинга, тем больше я понимала, что скоро сама носа без охраны на улицу не покажу. Потому что тот, кто стоит за всей этой махинацией, сотрёт меня в порошок, как только ему станет известно, кто выявил все эти схемы оттока денег. Так что и тут вопрос спорный.

Я, как человек далёкий от всех этих дел, поняла ситуацию только сейчас. Сабир, который варится в этом с рождения, понял сразу и принял меры на опережение. Другой вопрос, согласилась бы я на такую работу, зная заранее всё о подводных камнях и течениях? Скорее всего, нет. Да нет, не скорее всего, а точно нет. Только вот подписав договор о неразглашении, и взявшись проверять одну из компаний, входящих в холдинг, я уже увязла в этом по самую макушку.