К слову, все местные электротехнические изделия отличались какой-то странной даже для непродвинутой в технологическом плане Земли непоследовательностью и нелогичностью.

Лампы и фонари исключительно на светодиодах, а переменный ток в здешних сетях почему-то не применяется. Электромагниты есть, а электродвигатели — или «допотопные» шаговые с механическими храповиками, или маломощные гистерезисные со стерженевыми и пластинчатыми «обмотками» на основе ВТСП. Датчики и термометры на термопарах вовсю используются в медицине, а до банальных электронагревателей никто не додумался…

Странно и нифига непонятно.

То ли это из-за наличия у сильных мира сего антиэлектрических поясов (только придумаешь что-то, а его — хлоп, и вырубили), то ли из-за слабой научной базы и сложности работы на репликаторах, то ли так уж сложилось исторически, и «не нам дуракам отказываться от наследия предков»…

Кстати, единственное место, где я вживую видел на Флоре мобильные переговорники — это поместье барона Асталиса. Гас потом подтвердил: мобильники его люди и вправду носили. Барон, по всей видимости, являлся здесь одним из главных проводников научно-технического прогресса, но все идеи, как водится, тырил или у «хоббитов» из Торговой Лиги, или у попавших в ловушку инопланетников. Уж больно, как сказал «третий», те переговорные устройства напоминали стандартные рации поисковых групп, только размером побольше. Скопировать их, хоть и сложно, но можно, вот господа Асталис и Растус их и скопировали, и даже смогли заставить работать.

Именно это — заставить работать — и стало отправной точкой в моих «гениальных» прозрениях по поводу флорианской радиотехники. Внезапное «озарение», что во всяких разных активных и реактивных сопротивлениях-индуктивностях участвует не только привычное нам электромагнитное поле, но и так называемое поле барьерного сходства, накрыло меня, можно сказать, с головой.

Ну а как по другому-то? Энергия есть, а поля такого нет? А вот нифига! Есть это поле, есть, да ещё какое! Увесистая такая добавочка в классические уравнения Максвелла и неклассические Дирака и кого-то ещё, кого нихрена не помню, как не помню и сам вид этих мозголомных формул и прочей квантующейся ерунды. Тем более что последняя мне вообще не нужна. Я экспериментатор, а не теоретик, и правильные параметры устройств подбираю методом научного тыка, а не высокоумными рассуждениями о природе вещей и явлений.

Короче, задача решилась введением в контуры — колебательный, усилительный и фильтрующий — специальных энергетических элементов. Без них, как я выяснил, на Флоре никакое радио не работало. Но стоило приладить к нему барьерную батарейку, и местный эфир сразу же превращался в настоящий кладезь чудес. Жаль только, что электронщик был из меня так себе: в земном политехе учился не слишком усердно, а по гипнограммам имперской армии готовили не разработчиков техники и технологов, а, максимум, эксплуатантов-ремонтников. Вот потому я и тыкался в нынешнем «изобретательстве велосипедов» куда попало, а не куда нужно, делая то, что могу, а вовсе не то, что хочется.

Нормально работающий образец «локального» радиопередатчика у меня получился лишь через три с половиной недели. Диапазон частот выбрал как для УКВ-раций — 150-170МГц. От полноценной радиостанции с переключением приёма и передачи решил пока отказаться. Так же как и от голосовой связи. Во-первых, по причине секретности, во-вторых, из-за нехватки времени и чтобы не усложнять. Образец должен был стать единственным в своём роде и требовался исключительно для оповещения, а оповещать надо было только меня и никого больше. Даже Гас для этого дела не подходил, «благодаря» более низкому индексу барьерного сходства, который напрямую влиял на приёмник сигнала. Точнее, на его портативность-чувствительность.

Приёмное устройство я изготовил всего одно, максимально приспособленное для скрытого ношения и, что гораздо важнее, не выключающееся при применении антиэлектрических поясов. Любой АЭП, как известно, запитывался барьерной энергией владельца-хозяина, поэтому, чтобы перебить его действие, требовалась энергия большей величины. Существенно большей, потому что «ломать не строить» и, чтобы (по аналогии с танками) защититься от примитивной килограммовой болванки, приходилось заковывать своё хлипкое тельце в десять-пятнадцать тонн высокопрочной брони.

Конструктивно приёмник представлял собой такой же пояс, как и АЭП, с небольшой нахлобучкой на брюхе. Передаваемый по радиосвязи сигнал (по типу морзянки) поступал прямо на кожу и ощущался в виде покалываний. Устойчивость к РЭБ мы проверяли втроём: я, Гас и Паорэ. Включили установленную в замке радиостанцию, удалились от неё примерно на десять тин и стали по очереди пробовать, как «эта штука» работает.

Предположение о зависимости устройства от барьерной силы носителя полностью подтвердилось. Когда приёмник был у меня, ни Пао, ни Гас отключить его не могли, как ни пытались. Не хватило даже совместной мощности двух антиэлектрических поясов. А вот у меня, наоборот, оба устройства отработали на отлично: и сам приёмник, и та халабуда, которая должна вырубать электричество у соседей. Индекс всего-то на единичку больше, чем у подруги, а результат, словно мы выступаем с ней в разных лигах: я — в высшей, она — в любительской…

После успешно проведённых испытаний аппаратуры оповещения мы перешли, наконец, к главному — созданию «косморадио».

Первоначальные замыслы пришлось сразу отбросить. На гения типа Эйнштейна и Ломоносова я, увы, не тянул и «изобрести» необходимый прибор был просто не в состоянии.

Три дня мы с напарником мучили собственные мозги, пытаясь припомнить, что же реально стоит за термином «квантово-сопряжённый калибровочный фидер», который считался основой любого приёмо-передающего контура гиперсвязи. Мучили, мучили, да так ничего и не вымучили. Мне чудилось нечто, связанное то ли с рыбалкой, то ли с высоковольтными ЛЭП, а Гасу — популярное варьете на Катайе, где он когда-то служил… не в варьете, конечно, а на военной базе поблизости…