– Спасибо, что помог, - я улыбалась из последних сил.
– И прощай.

Взяла чемодан за ручку и потянула на себя.

– Прощай, - тихо сказал Лешка, потом развернулся и ушел.

А я осталась стоять у фонтана. Одинокая дура с огромным чемоданом. Присела на бортик фонтана. Разжала ладонь, в которой все еще лежал маленький камушек с пляжа Афродиты. От меня даже богиня отвернулась, подумала я.

Нужно найти какой-нибудь отель, не ночевать же мне на улице. Достала телефон, понажимала кнопки. Вспомнила, что он разрядился. И заплакала.

Сижу на бортике фонтана, на Кипре, вся такая красивая, в эффектном платье и рыдаю. И ведь рыдаю не потому, что чемодан с ненужным мне барахлом не могу с места сдвинуть, и не потому, что телефон разрядился, и даже не потому, что Лешка ушел. Я понимала, он обижен на меня. И справедливо обижен. Я готова была все ему объяснить и просить прощения. Я готова была к тому, что он будет на меня дуться. Даже скажет мне: "Улетай в Москву". Но я совершенно не была готова к его спокойному вопросу: "Зачем ты прилетела?" и к равнодушному: "Прощай". Если бы он кричал, топал ногами, возмущался, я знала бы, что делать. Я бы заобнимала, зацеловала, залюбила бы его. Что бы он понял, что никто-никто, кроме него, мне не нужен. Что я совершила глупость, но ведь ее можно исправить. Но как пробить его вежливое, отстраненное спокойствие я не знала. Как говорить с тем, кто не хочет разговора? Именно мысль о том, что я ему не нужна, заставляла меня плакать. Слезы катились сами собой. И врут те, кто утверждает, что слезы соленые. Мои были горькими.

– Такая красивая девушка не должна плакать, - раздалось рядом.

Я подняла голову. Официант. И даже не очень молодой. Ему-то какое дело?

– Пойдемте, - он протягивает мне руку.
– Чашка кофе и десерт разгонят вашу печаль.

Он улыбается так искренне, что мне становится неудобно послать его к такой-то матери, что бы ни мешал оплакивать мои разбившиеся мечты.

– Я смогу зарядить у вас телефон?

– Конечно, - он продолжает улыбаться.
– В нашем кафе есть розетки.

Это замечательно! Мне нужно зарядить телефон и найти место для ночлега. А завтра ... Я что-нибудь придумаю, наверное. Ведь я могу попытаться снова увидеть Лешку, поговорить с ним. Тут же вспоминаю его отстраненное: "Прощай" и становится совсем плохо. Может, стоит просто вернуться в Москву? Забыть? Плюнуть на Лешку и попробовать жить без него? Жила же я как-то, в конце концов. Рано или поздно, но в моей жизни появится шестой. Очередной красавец с могучей фигурой и страстным шепотом: "покричи для меня, детка". И ничего, покричу, не развалюсь. Ведь другие как-то живут, и я попробую. Без Лешки.

– Вам определенно не помешает чашечка капучино, - голос официанта вырывает меня из моих мрачных раздумий.- А потом, возможно, все и наладится.

Наладится у тех, кто налаживает, - думаю я.
– У тех, кто плывет по течению, всегда все через зад.

Поднимаюсь с бортика.

– Я с удовольствием выпью кофе в вашем кафе.

– Прошу вас, - официант указывает мне на открытую террасу.
– Я захвачу ваш чемодан.

Несколько столиков на террасе, кремовые скатерти, живые цветы в маленьких вазочках, плетеная мебель и оглушительный, ни с чем несравнимый запах капучино с корицей в огромной, почти бульонной чашке, которую поставил передо мной мой спаситель.

– Розетка под столиком, - он показывает мне розетку.
– Попробуйте наши десерты, они того стоят.

Я благодарю его, ставлю телефон на зарядку и начинаю изучать меню. Конечно, этот мужчина прав: ничто так не лечит разбитое сердце, как правильно выбранный десерт. Странно только то, что я никак не могу выбрать. Шоколадный ганаш, воздушные меренги и творожно-ванильный мусс возвращают меня к воспоминаниям о Лешке, о наших ужинах на его или моей кухне, о нестерпимо жарких ночах и томительно-сладких утрах.

– Принесите, пожалуйста, сливочно-карамельный мусс, - прошу официанта.

Нет, Лешка, я так просто не сдамся. Я сейчас выпью кофе, съем десерт, найду отель. Высплюсь. А завтра... А что, собственно, я буду делать завтра? Звонить ему, просить о встрече, вымаливать прощение? Неужели я стану одной из тех женщин, которые бегают за мужиком, предлагая себя и свои ненужные чувства? Мне становится стыдно.

Приносят заказ. Нежный мусс тает на языке, и я, наконец, решаюсь. Переночую и полечу домой. Но перед вылетом позвоню Лешке. Вот просто позвоню и скажу, что люблю его. Пусть ему это и не нужно, но это очень нужно мне.

– Вы опять плачете, - официант подошел тихо, я и не заметила.
– Возможно, что мужчина за соседним столиком сможет утешить вас.

– Спасибо, не стоит, - усмехаюсь невесело.
– Мне сейчас совсем не до мужчин.

– Возможно, - возражает официант, - этот мужчина станет исключением. Он не сводит с вас глаз уже полчаса. Быть может, вы знакомы?

Да с кем я могу быть знакома на Кипре? Неожиданная догадка взрывает мозг. Осторожно, словно боясь вспугнуть удачу, поднимаю глаза от десерта и оглядываю террасу. За самым дальним столиком, в углу, практически в темноте, вижу мужскую фигуру. И глаза. Сердце падает куда-то вниз, в коленки. Хорошо, что я сижу, иначе бы ноги меня подвели, потому, что эти голубые глаза я не могу не узнать.