Шрифт:
Возвращаясь из больницы от Савушкина, неожиданно по дороге я столкнулась с Коробовым. И мне даже показалось, что он меня специально у остановки поджидал. Все такой же долговязый, сутулый, и этот вечно его бегающий взгляд… Нет, он нисколько не изменился. Как и я, Вася чувствует себя перед всеми виноватым и всем должным…
— Ты, Володина, — схватил он меня за плечи и оглядываясь, потащил за автобусную остановку. — Что это ты про меня басни сочиняешь? Делать тебе нечего?
— Как… Какие басни? — вообще не понимала я.
Он же наградил меня злобным взглядом.
— Что ты Лаврентьевой наболтала? Завидуешь ей? Меня увидела у нее и завидки взяли?
— Вася… — пыталась освободиться я.
Коробов меня совсем не пугал. Я даже ему всегда сочувствовала. Но тут я не знала что ему сказать и промямлила:
— Я неспециально.
— Володина, я тебя убью! — затряс меня он. — Зачем ты наболтала на меня, дура?! Меня там даже не было! Я у матери был! Сестер поздравлял! Какой тебя леший укусил, а?! Растяпа!
Он меня явно хотел ударить. Несколько раз нервно замахивался, чтобы глаза выколоть. Но сдержался, видя, как я поежилась, и сказал:
— Сегодня же пойдешь к Лене и расскажешь в красках, как ты наврала ей. Иначе, Володина, я тебя точно поцелую. Да расцелую так, что на всю жизнь запомнишь!
Глава 13
Встреча с Коробовым оставила во мне неприятный осадок. Но благодаря этому инциденту во мне родилась новая мелодия, чему сильно обрадовалась мама. Играя на фортепиано, я думала о подругах, что встреча с ними все-таки неизбежна.
Действительно, я обманула их… И Лену что-то связывает с Васькой… Коробов небезразличен ей? Он у Лены был, и тогда она эту встречу скрыла от меня. Поэтому она так разозлилась?..
Увидеться с Лаврентьевой — это не посиделки с Мариной. После 8 марта Маришу словно подменили. Я кожей чувствовала, как сильно она меня ненавидит. Поэтому, хорошо зная режим Марины, я решилась поговорить с Леной с утра, пока наша подруга дома отсыпается и не будет давить своим негативом.
Музыка меня спасала во всех смыслах. Я смогла написать рецензии и статью для института. Я успокаивалась и как-то мыслила по-другому, словно мои мелодии души расширяли внутреннее сознание. Я поняла, что музыка — это мое! Если она мне помогает существовать, то не стоит от нее отказываться, а лучше прибегать к ней, как островку спасения.
Утром воскресного дня я отправилась к Лаврентьевой. По дороге я обдумывала в деталях свою речь. Да так, чтобы не выглядеть жертвой и в то же время не оправдываться. И только подойдя к ее дому, я вспомнила, что не позвонила ей. Вдруг у нее опять кто-нибудь в гостях, и она не хочет никому рассказывать о визитере?..
Прямо у двери я набрала номер подруги. Трубка прогудела всего два раза, и передо мной растворилась дверь. Лена стояла в длинном махровом халате с мокрыми волосами.
— О, ну, надо же! Какие люди соизволили спуститься аж до такой, как Лаврентьева! Володина, ты не обнаглела?
Если честно, не понимала: злилась подруга, или просто я попала под раздачу, так как она явно не в настроении…
— Здравствуй, — я протянула ей любимые печенья. — Это мои извинения.
Лена ухмыльнулась, но пропустила меня.
— Что с тобой делать, Володина?! — она провела меня на кухню. — Зачем пришла? Ты же просто так не приходишь. Мы тебе на фиг не сдались! Жалели бедняжку Растяпу, а оказывается, ее и жалеть не надо. Она вон с одними целуется, а за другими аж в больницу каждый день бегает! А я такая дура, поверила в твоего Вовчика! — закричала Лена.
— Он есть.
— Кто? Вася? Слава? Или кто-то еще кого ты не выдумала?
— Вова Сокол.
Я смотрела на подругу серьезно. И она, увидев мой взгляд, истерически рассмеялась.
— Второй раз я на такую ерунду не поддамся!
— Ну, это правда, Лена! — я присела перед коленями подруги. — Это все так запутанно!.. Лен, вы же мне не верили, и Марина…
— При чем тут Марина?! Еще скажи, что она виновата, что ты бегаешь за тремя парнями сразу! Володина, — подняла она меня. — Знаешь, мы с тобой не сможем больше общаться как раньше…
Затем Лена выпрямилась.
— Забирай свои печенья. Я, кстати, их больше не ем, потому что худею. Да ты же этого не знала! Ты же с Савушкиным нянчилась! А позвонить нам не судьба!
— Постой!
Вот теперь я чувствовала за собой вину. Лена искренне все это время переживала наш разрыв. Она обиделась на меня, а я этого не заметила.
— Мы решили, что больше нам не следует тебя держать около себя, — дополнила Лена. — В этот раз я согласилась с Мариной. Ты никогда не считала нас подругами. А я, как ненормальная, всех тяну обездоленных и несчастненьких… А вы… Твари неблагодарные!