— У Амелии есть вы, — бубнит Арнольд.

— Милый, ты забываешь: я ваша злая мачеха. Не фея-крестная. К тому же, я всего лишь женщина, а у нас в этом мире возможностей много меньше, чему мужчин.

Арнольд молчит. Переминается с ноги на ногу, а затем быстро-быстро, словно боясь собственных слов, говорит:

— Я получил письмо. Аннита выходит замуж. За Родрика-офицера с которым я ее застал.

— Тогда пожелай ей счастья, — спокойно говорю я.

— Счастья? — Арнольд изумлен.

— Да, именно так. Если ты любил ее, то пожелай ей счастья в браке. А еще порадуйся, что вы не успели обременить друг друга узами, которые стали бы крахом для обоих.

По телу Арнольда пробегает легкая дрожь. Что это: эффект от холодной воды или от моих слов-я не знаю. Но подхожу чуть ближе, обнимаю Арнольда, кладу его голову на свое плечо и легонько глажу мокрые волосы.

— Сердце удивительный орган, Арнольд. Оно умеет зарубцовывать любые раны. Да, останутся шрамы, но, поверь с этим можно жить.

Кажется мои слова имеют действие. Когда я отпускаю Арнольда он выглядит спокойнее и в чем-то даже решительным.

Я же беру третье ведро воды и снова окатываю пасынка с ног до головы.

— Эй! — кричит он, — Это зачем?

— Контрольное. За вчерашний вечер

И я покидаю гостиную — Да, и убери воду с пола! — кидаю я Арнольду, чуть оборачиваясь в его сторону, — Швабра и ведро — в кладовой. Впрочем, ты знаешь…

А днем приезжает та, кого я так долго ждала. Хотя сомнений в том, что она непременно приедет, у меня не было.

На ней платье дорого покроя. Цвет — нежнейший голубой. Изящная шляпка. Белые перчатки. Волосы заплетены в причудливую косу. Да что там даже у коня(!) золотая уздечка. И все же: меня не обманешь. Передо мной все та же Золушка.

Она привязывает коня возле конюшен и входит в мой дом даже не постучавшись. Хорошо, что Амелия видела ее приближение из окна своей комнаты. Это дало мне время собраться. Поэтому сейчас я — аккуратно одета и застегнута на все пуговки. Стою на верхних ступенях лестницы и взираю на Золушку с положенной мне высоты.

Несколько мгновений — мы лишь обмениваемся взглядами. Вернее, своей ненавистью и презрением друг к другу. Никто не говорит и слова.

Первой терпенье теряет, конечно же, Золушка.

— Мадам, я приехала как вы и сказали. Чего еще вы хотите от меня! — выпаливает она.

Я улыбаюсь. Лишь чуть-чуть. Глупая девчонка.

— Пойдем, Золушка, — говорю я ей, и разворачиваюсь на лестнице.

— Не смейте звать меня так. Я — Элла, — гордо говорит мне в спину девчонка.

Какое глупое, детское заявление. На некоторых людей можно надеть корону, но по манерам они останутся прежними.

Я чуть поворачиваюсь. Смариваю ее взглядом.

— Боюсь, дорогая моя, для меня ты навсегда останешься именно Золушкой.

— Это упрямство и погубило вас, — огрызается Золушка.

Я улыбаюсь в ответ.

— Погубило? Я — графиня Соцкая, милочка. Много лучше — чем когда была женой Твоего отца.

Золушка готова ответить мне какую-нибудь гадость, но я снова отворачиваюсь от нее и иду в свою комнату.

Девушка спешит за мной. Даже учитываю всю ее ненависть она не может отказаться от того, что предложила ей я.

Мы заходим в комнату. Я закрываю дверь на ключ, и Золушка ежится. Неужто боится, что я запру ее здесь? Будто мне нужны еще нахлебники!? Просто лишние свидетели моего разговора мне тоже не нужны…

Достаю шкатулку из своего тайника. В ней — самые дорогие мои вещи.

А вот и оно!

Аккуратно беру маленькое серебряное колечко с двумя целующимися птичками и показываю его Золушке. Та вздрагивает, будто перед ней призрак.

— Я до последнего не верила, что Он подарил его Вам.

— Отчего же? — я делаю вид, будто хочу примерить безделушку, и Золушка вся покрывается алыми пятнами.

— Не смейте! Это обручальное кольцо моей мамы! — с жаром в голосе говорит она.

— Хорошо. Если ты выполнишь для меня кое-что, — мягко говорю я.

— Нет. — голос Золушки тверд, — Это кольцо моей матери! Верните его мне.

— Ты забываешься, девчонка. Твой отец подарил кольцо мне. Теперь оно — мое. И я отдам его тебе лишь при выполнении моих условий.

Золушка мгновенно достает свою маленькую сумочку. Начинает отсчитывать купюры.