— За другими постоянно гоняются после таких ситуаций, и им не нужны телохранители.

— Что ж, спасибо тебе за экспертное мнение, Мелани, по вопросу, о котором ни хрена не знаешь.

— Я просто говорю, что не у каждой знаменитости есть охрана.

— Конечно, не у каждой есть, но тогда откуда ты знаешь? Вся суть охраны в том, чтобы быть максимально незаметной. Они не одеты в гребаные радужные наряды.

— Я знаю, что это не так, засранец! Я просто говорю, что она сможет сама справиться.

— А может, и нет! Видимо, ты не заметила, но Картер, своего рода, секс-символ для гребаной женской половины населения.

— Ладно! — закричала я, протягивая им руку. — Успокойтесь, ребята! Если ты хочешь, чтобы у меня был телохранитель, пока это дерьмо не утихнет, ладно. Я согласна, не буду спорить.

— Спасибо, — сказал Рим, немного самодовольно глядя на Мелани.

Она выглядела так, будто хотела оторвать ему голову.

— Ничего страшного, если я уйду? У меня свидание и я не хочу его пропустить. Я третья сторона в этой ситуации, так что не должна быть мишенью, верно?

Я чуть не закатила глаза. Она очень дерзкая! Она собиралась пообедать с сестрой, и, судя по тому, как сузились глаза Рима, он этого не знал.

— С тобой все будет в порядке, — сухо сказал он.

— Отлично. — Она исчезла в своей комнате, чтобы собраться. Рим смотрел в том направлении, куда она ушла, его плечи напряглись. Типичная Мелани, желающая, чтобы он погнался за ней.

Он не продержался и пяти секунд.

— Дайте мне минутку, — пробормотал он, торопясь за ней.

Воцарилась тишина. Я устало смотрела на Картера, ожидая, что он заговорит. Он взглянул на меня, прежде чем пошел на кухню и оперся о стол. Выдохнув, он провел обеими руками по волосам. Затем посмотрел на меня, и с каждой секундой его лицо становилось все более серьезным.

— Картер, — тихо сказала я, пожимая плечами. — Я не хочу, чтобы мы ненавидели друг друга.

— Я не ненавижу тебя, — тихо сказал он.

Я не знала, что сказать, чтобы заполнить пространство. Не могла отвернуться от его взгляда. Он смотрел прямо на меня, в самые глубокие, темные уголки.

— Значит, ты уверена? — спросил он. — Я просто... мне нужно знать, что ты не сказала это из-за возникшей ситуации.

— Уверена, — ответила я тихим голосом.

Он глубоко вздохнул:

— Ты уверена.

— Прости.

Он покачал головой, извиняясь.

— Не стоит. Я просто... я все еще пытаюсь понять, что пошло не так.

— Ты ничего такого не сделал.

— Я знаю. — Он продолжал смотреть на меня, с очевидным жаром в глазах. — Я это прекрасно знаю. Потому что с того момента, как я тебя увидел, только и делал, что старался вернуть.

Я чувствовала себя так, будто проглотил мяч для гольфа. Дерьмо.

— И что теперь? — нажимал он. — Ты вернешься к своей жизни и забудешь последние два дня, да? Я буду под запретом. Снова в пролете. Опять будешь игнорировать меня. Ты хоть раз вспоминала меня за последние три года? Ты думала обо мне время от времени, Лия?

Я нахмурилась.

— Конечно.

Он усмехнулся.

— Знаешь, когда-то давно ты обесценила меня как своего соседа по комнате. Я бы предпочел иметь такой статус, чем быть невидимкой в твоей жизни.

— Ты не будешь невидимкой. Ты никогда им не был! — громко сказала я, чувствуя, что мое разочарование растет. — Ты не представляешь, каково это — видеть тебя по всему чертову телевидению, по всему интернету.

— Я бы предпочел, чтобы меня бросили в яму, игнорировали в течение трех лет и даже ради приличия не читали мои письма! — сказал он, еще громче. — С моей стороны, Лия, никто ничего о тебе не говорил! Все заставляли меня чувствовать себя виноватым, и я чувствовал себя дерьмово. Я даже не помнил, как ты выглядела два дня назад. Три года назад ты была в моей голове, поглощая каждую частичку меня. Но, по-видимому, тебе хуже, не так ли? К черту. Ты не знаешь ничего хуже. Ты не знаешь сожалений, как я, и я чувствовал это каждый день, находясь вдали от тебя!

Когда я не ответила, он медленно двинулся ко мне, его лицо потемнело, когда он добавил:

— Но не в этот раз, Лия. На этот раз ты будешь одна это чувствовать. Каждый день ты будешь отрицать то, чего хочет твое сердце, и будешь страдать.

Я отвернулась от него и тупо уставилась на пятно на стене.

— Ты уедешь, а я буду здесь, — прошептала ему, хотя мне казалось, что я разговариваю сама с собой. — Все будет так, как было раньше.

— Нет, блядь, не будет. Ни для меня. Ни для тебя.