… вспышка…

— Дмитрий Владимирович! — пожимаю полковнику руку. Он все такой же — строгий, аккуратный, киношный, словно машина времени существует. Вручаю гражданину начальнику приглашение на свадьбу — Инга их сама наделала. Красивые, элегантные.

Он хлопает меня по плечу и обещает непременно быть. И тогда я расписываю ему мой план разгромить все, что держат в городе «деды» под своим контролем.

— И ты готов лишиться черного рынка своего? — хитро прищуривается Егоров.

— А зачем законопослушному гражданину контроль над черным рынком? — усмехаюсь я в ответ.

Все давно решено — между прошлым и Ингой я выбрал фиалковые глазища! Они — драгоценность. Только они меня воскрешают и заставляют жить. По-настоящему жить, а не влачить существование в ожидании очередного киллера.

 Я себя не обманываю. То, что Князя больше нет, не значит, что услуги заказных убийств испарились в нашем городе. По слухам, Клеткой сейчас управляет какой-то молодой да борзый, пришлый. Его прозвали Гестапо за иностранную фамилию и любовь к пыткам.

…самая яркая вспышка…

…договорились с полковником о совместных действиях.

Наконец-то спецназ моего отдела и не только моего, смогут исполнить заветную мечту — разгромить бордели на хер и отпустить всех девчонок!

 Я не еду. Как всегда, слежу за операцией по компу через многочисленные камеры на спецназе.

Щелкаю мышкой по развернутым окнам на мониторе, переключаясь с одного обзора на другой.

Броневик спецназа подъезжает к бывшему борделю Лютого. Почему бывшему? Потому что сейчас дом основательно покоцан, тут словно прошли боевые действия с тяжелой артиллерией.

Замечаю у одного из окон чью-то фигуру. Распятую на стене. Передаю приказ бойцам показать мне поближе жертву чьего-то беспредела. А когда камера приближается — отшатываюсь от монитора. Огромными гвоздями к стене приколотили Аннушку — подручную Лютого. Вернее, подручного. О том, что Лютый держал при себе ручного транса знал, кажется, весь город. Не понятно, чем это несчастное существо так кому-то не угодило, что его столь жестоко и издевательски прикончили. Судя по застывшей на лице гримасе боли и ужаса, Анну распинали живьём.

 Что творят, суки?!

Спецура психует. Даю команду на перекур, но парни сначала снимают тело со стены и прячут в непрозрачный черный пластиковый мешок. Смерть похожая на пытку сразу же перекидывает мостик на свежую замену Князя — Гестапо.

Хорошо, что запись операции вел: делаю скрин видео с распятым телом и переправляю Смотрящему по региону с припиской: «Что за беспредельщик у вас на посту?», пусть сами разбираются с молодняком.

Перед отъездом я хоть немного разгребу тут обстановку, помогу брату!

Это будит меня окончательно.

Очень хорошо. Потому что завтра приезжают родители Инги. И для встречи с ними мне нужно быть бодрым, соображающим и во всеоружии.

Ведь я собираюсь похитить у них самой ценное — их единственную дочь.

ИНГА

Родители сидят напротив нас и внимательно смотрят. Ждут ответа. Мы с Валерием чувствуем себя, как нашкодившие школьники. Притом Валера, как ни странно, волнуется даже больше чем я.

Мы осторожно, будто прячась, пожимаем друг другу руки.

Отец начинает первым: поправляет очки, проводит рукой по волосам — тоже волнуется.

— Итак, — говорит он строго, — молодой человек, — я чувствую, как ёжится Валерий (я знаю почему — он по-прежнему считает себя недостойным меня; напрямую не говорит, но в разговоре с Артёмом поделился), — как вы объясните тот спектакль, который разыгрался перед нами пару месяцев назад? С чего вдруг вы из Артёма превратились в Валерия? А Артём, оказывается, ваш младший брат?

— Я всё объясню… — решаю вызвать огонь на себя, но две пары суровых мужских взглядов заставляют меня замолкнуть.

Ну да, молчи, женщина, мужчины говорят!

Я не злюсь. Я сейчас — натянутая струна. Ищу поддержки у мамы, но она серьёзная и отстранённая.

Мне тяжело вспоминать тот вечер, а особенно, его окончание. Я, несмотря на время, проведённое в объятиях Валерия, на наши откровенные ласки, до сих пор краснею, вспоминая мою «плату» за ту ложь. Как лежала тут, в гостиной, голая, распалённая, с расставленными ногами, и злилась, что Валерий не пошёл до конца…