Все книги домашней библиотеки защищены стеклом, как драгоценности, а девочка чувствует себя шпионом, отворяя скрипящую дверцу в отсутствие отца. А ещё стекло… мало ли отвалится. Немного жутковата свадебная фотография прадедушки и прабабушки, чёрно-белая и старинная, словно военная. Для Анны – это символ семейного благополучия и любви до гроба. Её родительская семья поляков была идеалом, поэтому семья Карбо так убивает. Мы – не наши родители и выйти из семьи с «хорошим» воспитанием – не гарант благополучия в своей семье. Отец Рудольфа Игнатий довольно рано бросил семью ради другой женщины. Чаще всего здесь спит Р., но для Вили ночевать здесь – целый ритуал и торжество, ибо каждый такой раз предвкушает, что орёл, светящийся от белого фосфора, раскроет тайну. Их любимые конфеты «Николь» мама хранила в большом пакете на шкафу в коридоре. Отец всегда запрещал есть конфеты перед основной едой, а мама не считала это проблемой. «Николь» – это вкус детства, пока в доме была женщина.

В комнате «А» обитает и презентует сказки Анна. Её не часто можно рассмешить, а она – единственный человек в жизни внучки. И только перед ней она может говорить «по-китайски» («кири китаё си ку матош»), с жестами как положено. Скрипучие пружины кровати, алтарь, запах аммиака. Когда бабушки нет, внучка открывает её шкаф, а после изучения залазит в него. В этой комнате не звучало столько смеха, сколько в детской и столько же плача и криков. Смех звучал в детской, когда они кувыркались на новом чистом ковре, а их щекотала мама. Потолок был ещё мокрым и полным клякс. Под письменным столом старая коробка (мама работала на фасовке) с мягкими и не очень игрушками и с зелёными котлетами. Благодаря маме у детей была и вкусная еда, и игрушки, и уютный дом.

На луну посмотрели, можно и спать, тишина, только тиканье часов, ветки шевелятся, она слушает. Достаточно ему харкнуть где-то у бендюги, даже не доходя до лестницы, достаточно вздохнуть, шарпнуть ногой по асфальту и Вили уже знает, что он идёт. Он только готовиться ступить ногой на первую ступень, а девочка уже готова притвориться. Отблеск его фонаря мелькнул как вор по окну, иногда, частенько он останавливается и проверяет счётчик. Слушать шаг отца – это залог вовремя сориентироваться, а приближение даёт мозгу сигнал опасности. Потом звуки вокруг просто не будут давать её спать. К

Напротив зеркала в коридоре под мантией машина «Зингер», чёрная с золотыми буквами, тяжёлая, любимая вещь мамы. Вили очень любит наблюдать за людьми во время работы, это гипнотизирует, как и огонь. А вот, что она любит в отце – это его сосредоточенность на работе. Веранда – много окон, диван, за которым всегда можно найти любимый попрыгунчик, телефон, богомол, укусивший Вили. Но особенным её делают 2 вещи: осы, которых боится Вили и первый оральный секс. Вилли обнаружила осиное гнездо и попытка накрыть его бумажным стаканчиком закончилась тем, что девочка в трусах и майке выбежала на улицу в дождь. Оса укусила, а заплатила вся её семья, их сожгли.

В юбилейном году женщины в белых платьях с красными ленточками на талии и крашенными в красный руками будут составлять цепи в знак протеста насилию, в Беларуси и в России. Будут раздавать красные розы и гвоздики, кровь будет и внутри и снаружи. Брат и сестра будут на разных позициях.

Ребёнок – искатель, он не понимает Эдемово яблоко. В одну из вылазок в залу «К» Вили шарит по шуфлядкам (=полки). И вскоре достаёт пачку, досель невиданную, долларовую. Она поняла, что это деньги и что доллары, но тут возник вопрос: «откуда они и сколько их?» Хотя даже знай она цифру… А вот о чём говорит эта находка, так о том, что отец скрывает своих истинные сбережения и что спрятать их он не постарался (косички дочери ценнее этого). Стареет видать. Это первая встреча с реальными деньгами.

Пока колесо Рудольфа крутиться с постоянной скоростью улитки, кто-то думает прыгнуть с зонтом с крыши и махать катаной, а кто-то всё копается в символах. Страсть, опасность, жертвенность, агрессия, любовь, крестьянский труд – эти значения люди предают красному цвету, как и наделяют сакральностью растения, камни, года и месяцы рождения, даже имена разбирают по буквам и каждой букве свою трактовку. А представляют наоборот, словно сама природа нам даровала эти значения и мы только приняли. Мы не задумываемся, что это всё придумали люди, как и бога, но верим, что это действует, верим, что красный цвет нам дан природой, как наша кровь, и что этот цвет – революция, с которой, следовательно, мы рождаемся. Неужели выбрав платье на выпускной, Вили заранее подала сигнал опасности, призвала к помощи? А Сева, что с пелёнок рыл землю, выкапывал убежище на будущее или яму для могилы. Так или иначе, в этом он практичнее сестры, ведь красный флаг должны заметить другие. Вы поняли, почему нюхать еду опасно и почему нужно слушать всё, что происходит вокруг.

Ароматное, с цветочным и съедобным запахами масло кремового цвета, жидкое, как оливковое. Но оно не в графине на столе, на котором зарплата, которую будут подсчитывать женские руки. На столе молдавское красное вино (с ним легче подсчитывать), картофель с копчёной селёдкой, ибо не пристало крестьянам-иммигрантам пить кровь Господа в чистом виде. Иногда здесь алкогольное пиво, ведь тяжко совсем без градуса вдали от дома и семьи, живя в чужих апартаментах. А она большой любитель рыбы, но не как её покойная мать. Тяжко, даже если этот кто-то называется подругой и вы вместе снимаете жильё, ведь у подруги свои причуды, которые называются «зависть», она и станет камнем преткновения. Как иначе: приехала и сразу мужики за ней бегать, всё у него получается и рука лёгкая? Жители этой комнаты вне её, на разных работах, особенно на заводе, где даже умудряются устраивать соревнования: кто возьмёт больше ночных и просто смен, даже в праздники. Но, не смотря на все тяжёлые работы за свою жизнь, а повидала она и стройку в 18 лет, она остаётся нежным маслом.

Но прежде, чем объяснить, во что я тут обмазываю страницы, поведаю историю первородного греха. Желанный любимый отцом и долгожданный мальчик, он второй ребёнок в этой семье после первой девочки, умершей при родах за год до него. Потом её брат и сестра будут думать, какой была бы жизнь троих детей и отца-одиночки. Но пуповина обвила её двумя петлями и она не увидела свет, слишком поспешив вылететь из биологического портала. Это сильно ударило по родителям. Здоровый второй ребёнок, хоть и вынашивать его было трудным испытанием в стоимость здоровья, исцелил пару и стал началом семьи, которую все пророчили благополучной. Что же ещё сплотит, если не ребёнок, да ещё и наследник. Постоянная рвота, выпадение зубов, а Рудольф, как заботливый муж, вместо витаминов советовал жевать яичную скорлупу. Начало грыж в спине, – это цена рождения Всеволода. С его сестрой роды сложнее, она ещё до рождения лёгких путей не искала. Рудольф хотел одного ребёнка, сына, но в марте прокрался на борт один партизан, не подающий признаков беременности 3 месяца. Лора всегда очень хотела троих и эту беременность ни за что бы не прервала. Никакой рвоты или плохого самочувствия. Вынашивание сына запомнилось помидорной вечеринкой (так и он стал большим любителем помидор), а с дочкой «никаких капризов, ничего особо не хотелось».