«Рассвет, уже рассвет! Но где же ты? Где?» – кричала изъявленная душа, а сердце заходилось в исступленном предчувствии беды. Его уже поймали? Возможно, вели на допрос после дерзкого разговора с Королем. Возможно, уже казнили как бунтовщика. После войны с гарпиями на острове Фрет не осталось пощады к идущим против древних закостенелых правил, начертанных на разворотах трухлявых пыльных книг.

«Бенну! Где же ты? Где?» – кричала Аля, когда пробил сигнал к завтраку. Эрукил Санни первым последовал распорядку гарема. Подбежав к мисочкам, он принялся за фрукты и овощи, удивленно взирая на хозяйку. Маленький зверек не подозревал, что у нее давно уже нет аппетита. И вообще не хотелось выходить из комнаты.

Аля надеялась, что скоро Бенну постучит в окно. Из вещей она наспех скатала узелок из простыни с предметами первой необходимости и шароварами, костюмом, в котором тренировалась для первого испытания. Больше ничего подходящего для скитаний в шкафу фарфоровой куколки, кандидатки, не оказалось. А иных вещей, которые бы Аля считала по-настоящему своими, не было. Получалось, что она и впрямь была готова нестись босой по снегу, не заботясь о безопасности. Лишь бы с Бенну, лишь бы не оставаться в гареме женой или наложницей Короля. Только Бенну все не приходил.

Из коридоров потекли привычные звуки, шелест неудобных длинных юбок, шепотки служанок, склочная болтовня кандидаток. Где-то там, по ту сторону деревянной двери, шла другая совершенно чужая жизнь, где все отвечало старинным традициям, выдуманным давними предшественники Павены.

Аля не двигалась с места, она все еще ждала, надеялась. И ужасно боялась, что выйдет из комнаты, пропустит заветный сигнал, ведь Бенну ничего не сказал о времени. Он обещал поговорить или обещал унести из дворца? Они оба не знали, ни о чем не условились. И от бессилия оставалось только плакать, но после похищения не осталось слез, как будто в сердце просверлили бездонный колодец.

«Я не должна вызывать подозрений. Значит, надо показаться за завтраком», – решила Аля, заставляя себя переодеться в привычное зеленое платье, напоминавшее сари с коротким паллу. Смутно до нее долетела странность этого бесконечно тягостного утра: не донимала трескучей болтовней вездесущая Зиньям. Служанка непозволительно опаздывала, хотя только накануне кидалась в ноги с мольбами не вышвыривать из дворца.

– Ох, госпожа! Умоляю, простите! Сейчас-сейчас, я вам помогу собраться, – точно вняв отстраненному удивлению Али, воскликнула Зиньям, вихрем врываясь в комнату.

– Уже ничего не надо, я собралась сама, сейчас пойду завтракать, – механическим голосом заводной куклы проговорила Аля, в доказательство расправляя несуществующие морщинки на юбке.

– Ох, ох, как же я могла… право, сейчас так голова кружится все еще, – оправдывалась нерасторопная служанка, навязчиво поправляя мозолистыми руками локоны Али. Странная дрожь пробежала по телу от этого прикосновения, отозвалась неприятными покалываниями под ребрами, как будто на мгновение кто-то схватил за шею, перекрыв доступ воздуху. Впрочем, в это утро что угодно могло вывести из равновесия. Хватило бы и незримого касания ветра, чтобы болезненно напомнить о пронзающем хладе сквозняка подземелий и ледяных прикосновениях неизбежного рока.

Разрушенное святилище и гарем сливались единым каменным орнаментом бесконечных коридоров и колонн. Здесь, на острове Фрет, все выглядело благородным и красивым, но сердце вырывалось из груди, скованное прутьями незримой клетки, когда Аля медленно шла в трапезный зал.

Не согревали ни яркие улыбки Павены, ни появление Исиф на привычном месте, ни виновато-дружелюбное приветствие Эрин. Все новые подруги в это утро представали врагами, которые могли заподозрить неладное, выдать Королю, обвинить в связи с Бенну. Огвена наверняка что-то знала, подозревала, предчувствовала. Она явно надеялась, что Король своей милостью отдаст Алю в жены главе Тайной Службы. Но теперь блестящего командира бесславно усылали на дальнюю границу, где в любой момент могло случиться новое нападение гарпий. Ускользающий шанс на мирный исход отбора таял и рушился, особенно когда над столами разнесся торжественно-приторный голос Павены:

– Это было последнее испытание.

– Последнее? Как? Уже? – тут же возмутились многословные глупые девицы.

– А как же ужин с Королем в маске? – посетовала одна.

– Я слышала, это было важное испытание, – поддержала вторая.

– Да! И певческий конкурс! – напомнила третья, кажется, готова тотчас продемонстрировать свои способности.

– Верховая езда!

«До чего только ни додумывались правители прошлых лет. Зачем фениксам верховая езда? Может, еще фехтовать невест заставили бы? Протыкать друг друга саблями», – с отвращением молча дополнила Аля, а кандидатки не унимались:

– Полоса препятствий!

Они развлекались, пользовались благами гарема, нежились на пуховых перинах и гуляли у прохладных фонтанов, похоже, не понимая до конца, с какой целью всех их собрали. Или они просто никого не любили, лишь желая остаться в роскоши. И только Огвена, Исиф, Эрин и Аля сидели в задумчивой напряженности. Каждая по своей причине, разделенные, отчужденные чередой разных мыслей и целей.

– Тихо-тихо, девочки. Во-первых, полосы препятствий и испытание на лошадях уже не проводят много лет. Во-вторых, вы забываете главное правило отбора – на все воля Короля. Так должна думать примерная жена и королева, – властно утихомирила девушек Павена, взмахивая руками, как дирижер над оркестром.