Прижав руки к груди, Аля села на пуфик, унимая бешено колотящееся сердце. Волнение и предвкушение балансировали на острой грани безумной надежды. Отбор подходил к концу, и именно теперь, после всех пережитых потрясений и невзгод, она больше всего ожидала чуда. Если древняя магия позволила ей выжить, если удалось передать через океан зыбкий зов, мольбу о спасении и координаты, то неужели эта же магия не сумела бы избавить от нежеланного брака с Королем? Возможно, все символы и пророчества этой необъяснимой силы неверно истолковали такие ревностные блюстители традиций, как Павена и жены покойного правителя? Все они читали книги, ссылались на старинные законы и девушку с Земли, которая попала однажды на Фрет.

Но, похоже, никто из них не помнил легенду о деве, что взошла на костер вместе с возлюбленным, а огонь не сжег их, а воскресил Короля. Неужели не верили они в ее правдивость? После того как Бенну услышал ее, после того как она сумела передать свой безмолвный крик, она верила.

«Древняя магия! Дух-Феникс! Слышите ли вы меня? Ответьте! Почему меня услышал именно Бенну? И если меня услышал Бенну, не значит ли, что я предназначена вовсе не Королю?» – взмолилась Аля, но ответом ей послужил лишь умиротворяющий плеск волн. Потом оцепенение и тревожное вслушивание в зыбкие голоса духов нарушило урчание эрукила. Санни устроился на коленях и тыкался в живот, требуя чесать за ушами.

Аля обняла питомца, наслаждаясь мягкостью шерстки и безграничной преданностью. Как же с ним было легко и просто, как понятны оказывались его поступки, его забавные игры и ловкие прыжки. Неведомый зверек чужого мира немногим отличался от домашних кошек или маленьких собачек, а люди, наверное, в любом мире оказывались головоломками.

Оболочки сотен вопросов, тревог и недомолвок. А некоторые – создатели суеты. В этом приходилось убеждаться каждый раз, когда покой уединенной печали нарушали вторжения Зиньям. Павена больше не появлялась, видимо, посчитав, что принесла свои извинения, зато служанка теперь старалась с удвоенной силой, опасаясь увольнения.

– Госпожа-госпожа? Расчесать вам волосы? – принялась тараторить она, когда вошла в комнату.

– Сама расчешу, – ответила Аля, демонстративно хватаясь за расческу.

– Госпожа, вы уже выйдите к обеду или принести вам сюда на подносе? – продолжала Зиньям, без цели и смысла мечась по комнате. Она то поправляла коврик у кровати, то выравнивала края покрывала и проверяла зажимы у простыни, то предлагала обуться в мягкие домашние туфли, навязчиво подставляя их к ногам. Лучше бы следила за Исиф, когда та подкидывала осколки. Или проверяла туфли перед пробуждением хозяйки. Хотя Аля ни в чем не винила недалекую девушку: служанка тоже порядком испугалась из-за нападения, и повезло еще, что ее не убили как ненужную свидетельницу.

– Я выйду к обеду.

– Какое платье выберете? Я тотчас все-все подготовлю! Платье, украшения, туфельки, чулки. Все, как скажете, все-все.

– Зеленое платье, – поморщилась Аля. – Остальное на твой выбор.

Одевание проходило по привычному ритуалу, снова повседневные ритуалы звали прочь из комнаты. Не хотелось только оставлять Санни в одиночестве, но вряд ли кто-то позволил бы принести веселого зверька в трапезный зал. Павена не пережила бы, если бы маленькие лапки прошлись по белой скатерти стола. Впрочем, таких вольностей питомцам не дозволяли и на Земле.

– Ничего, сейчас тебе положат вкусных овощей и фруктов. Забавный ты, – улыбнулась Аля, наблюдая за тем, как Санни ловко соскочил с колен и направился к мисочкам в углу.

– Ай! Он укусил меня! – отдернула руку Зиньям, раскладывая фрукты для эрукила.

– Положи ему в мисочку еду и не надо так торопиться. Животных это пугает, особенно таких маленьких, – с расстановкой, как ребенку, объяснила Аля, качая головой. Как только Зиньям медленно отошла, Санни с аппетитом принялся за угощение.

– Я скоро вернусь, малыш! – пообещала Аля. Покидая комнату, она ужаснулась мысли, что, возможно, на ближайшие годы ее лучшим другом и единственным утешением сделается только маленький зверек.

Хотя потом, возможно, дети… Но дети от нелюбимого мужчины. Думать об этом все еще слишком не хотелось. После пережитого потрясения все еще кружилась голова, а по телу разливалась слабость. Но Аля дошла до трапезного зала сама, не опираясь на руку Зиньям, и осторожно опустилась на свое место подле стола.

– О! Аля! Наконец-то! – приветствовала Огвена. Забыв о чопорных приличиях, они крепко обнялись.

– Живая и вроде здоровая, – непривычно радушно улыбнулась Эрин, сидевшая напротив. Она выглядела задумчивой, но странно-спокойной. Все оставалось на своих местах, и все же менялось: пустовало место подле принцессы, а еще придвинутым стоял стул, который обычно занимала Исиф.

Но все так же чинно подавали блюда, суетились сноровистые подручные старшей поварихи. Все так же перешептывались старые жены за своим столом и тихонько сплетничали служанки. Гарем продолжал существовать по прежним законам. И Павена, восседавшая во главе стола, спокойно и царственно наблюдала за своей вотчиной. А потом, аккуратно вытерев белой салфеткой впалые истончившиеся губы, смотрительница царственно подошла к дебютанткам. Она воздела руки, в которых на этот раз не оказалось мешочка с камушками, и объявила: