Аристарх Петрович прикинул, что да к чему, и пришёл к весьма однозначному выводу.

– Вот, значит, где собака зарыта.

– Ты о чём, Петрович?

– Раиса с самого утра была не в духе. Что-то её очень сильно расстроило. И, насколько я понимаю, причина тому – ваш вор. Он не вышел в назначенное время на связь, что очень сильно огорчило мою зазнобу.

– Похоже на то.

– В целом ситуация ясна, – Игнатьев вернул брошь владелице. – Мне нужно выяснить, для чего Раисе понадобилась эта вещь?

– Да, Петрович. Это твоё очередное задание.

– Выполнить его будет непросто, – предположил Игнатьев. – Круглова – железная леди. Вряд ли она станет раскрывать свои тайны первому встречному.

– Не обольщайся, Петрович. Ты у неё далеко не первый. И даже не пятнадцатый.

– Я не об этом, Женя.

– Я понимаю, о чём ты, – Кудрявцева улыбнулась. – Коммерческие тайны рассказывают только самым близким людям. Стань для неё таковым, и всё получится.

– Это займёт время.

– Ничего, мы подождём.

– Сделаем, – уверенно ответил Игнатьев. – Где наша не пропадала.

Аристарх Петрович закинул в рот кусок сочного мяса и заел его лапкой душистого укропа.

– Кстати, Петрович, – Кудрявцева неожиданно вспомнила об очаровательной соблазнительнице Кузиной. – Грабителей было двое.

– И что? – Игнатьев отрешённо пожал плечами.

– Наниматели у них разные.

Аристарх Петрович перестал жевать и удивлённо взглянул на девушку.

– Вот те раз. Это что же получается? Брошь нужна не только Раисе.

– Получается так, – озадаченно буркнула Кудрявцева. – Параллельный заказ делала некто Окольцева Антонина Егоровна.

Аристарх Петрович отложил в сторону вилку и широко улыбнулся. Неожиданная новость потрясла его, а после обрадовала.

– Да иди ты!

– Ты с ней знаком? – догадалась Кудрявцева.

– Интересная женщина, – Игнатьев обрисовал картину в двух словах. – Лучшая подруга Кругловой. Они со школы дружат.

– В принципе, так я и думала. Круглова поделилась своей тайной с Окольцевой, и та решила переиграть собственную подругу. Вопрос. В чём?

– Ай да Антонина, – Игнатьев укоризненно качнул головой. – Обычно женская дружба заканчивается там, где маячит красавец-мужчина. Либо же сундук, под завязку набитый золотом.

– Вариант с мужчиной отпадает, – Кудрявцева сложила пополам салфетку. – Значит, деньги?

Игнатьев не мог скрыть радость. Он собирался продолжить своё триумфальное шествие. И к тому же доподлинно знал, с чего стоит начинать.

– Именно так. И никак иначе, Женька.

Евгения Валерьевна заметила хитрый блеск в глазах Игнатьева. И причина этой тихой удовлетворённости была ей неизвестна.

– Ты чего довольный такой, Петрович. Укропа объелся?

– Нет, – Игнатьев категорично мотнул головой. – Пива обпился. Вот теперь писать хочу.

– И что предлагаешь? В туалет тебя проводить?

– Я самостоятельный мальчик, – сообщил Игнатьев. – А предложение моё заключается в следующем.

Аристарх Петрович решил идти от противного. Он не стал штурмовать неприступную крепость и предпочёл обойти грозное строение с тыла. Хитрый ход Игнатьева предвещал скорую победу при минимальных потерях. Он достал из кармана смартфон и, набрав номер, поднёс аппарат к уху.

– Души моей отрада, ты ли это? – Игнатьев расплылся в любезностях, едва на том конце провода послышался сонный голос Окольцевой. – А я уже освободился. Да. Сгораю от нетерпения тебя увидеть. Конечно. Уже лечу.

Аристарх Петрович положил смартфон в карман и театрально улыбнулся. Евгения Валерьевна, напротив, нахмурилась и сухо кашлянула.

– Это ты сейчас кому звонил?

– Как кому? – Игнатьев изобразил удивление. – Окольцевой. Антонине Егоровне.

Неожиданная новость пришлась по душе Евгении. Подобного поворота событий девушка предвидеть не могла. Она прикрыла лицо ладонью и громко рассмеялась.

– Я не знаю, что у вас там происходит, – Кудрявцева изумлённо пожала плечами. – Но твоя деловая хватка мне определённо нравится. Это ты сейчас вот назначил свидание Окольцевой?

– А я, милая, времени зря не теряю. Я работаю. График у меня плотный и напряжённый. Я между прочим по ночам не сплю.

– Ага, – Кудрявцева согласно кивнула. – Сказки всю ночь моей тётушке рассказываешь.

– Это часть моей работы, – Игнатьев довольно улыбнулся. – И свою работу я люблю. А она любит меня. Оттого и дело у нас спорится.