— Шило оно и есть шило! — довольно крякнул Федька и, почувствовав, как запекло в желудке, расплылся в широкой улыбке.

Привал после нелегкого перехода сам по себе приятен, а уж когда есть возможность не просто отдохнуть, но и подкрепить силы куском жареной свинины и глотком кахетинского он и вовсе превращается в праздник. Вино, впрочем, было только у господ офицеров, но вот кабанчика поделили поровну на всех участников экспедиции.

— Зер гут, — одобрительно отозвался все еще хромающий фон Левенштерн, взгрызаясь в сочный кусок мякоти.

Рядом с ним лежали парочка только что открытых банок сардин, испеченные по кавказскому обычаю в углях чуреки соседствовали с английским печеньем, и все это вперемежку с сушеным инжиром и тому подобными восточными сладостями. Иными словами стол был весьма обилен, а ставший по воле судьбы казачьим урядником немец все это активно поглощал. Причем, нельзя сказать, чтобы господин барон был жаден и желал, по образному выражению Будищева, «заточить все в одну харю». Как раз напротив, он сразу же пригласил своих товарищей разделить с ним трапезу, но вот поспеть за курляндским аристократом было совсем не просто.

— К сожалению, подстреленный вами кабанчик не слишком велик, — с усмешкой заметил Слуцкий, обращаясь к сидящему рядом моряку: — Отнести презент вашим знакомым в Бами на сей раз не получится.

— Не-не-не, — помотал головой Дмитрий. — На меня в гарнизоне и без того косо смотрят.

— А что случилось?

— Да ничего особенного. Доктор Студитский накануне всех господ офицеров от госпиталя отвадил, причем так, что даже самые голодные старались его десятой дорогой обходить. И тут прихожу я весь в белом!

— В лазарет?

— На обед. Под навесом. На виду у всего офицерского сообщества!

— Воображаю, — едва не поперхнулся от смеха штабс-капитан, — какими глазами они на вас глядели.

— Да у меня спина дымилась!

— А так ли хороши эти барышни, как они толкуют?

— Для здешних забытых богом краев просто богини! А если учесть, что одна из них дочь бывшего царского банкира, то…

— Так вы остановили свой выбор на юной баронессе?

— Господь с вами, Александр Иванович. Я себе не враг!

— Отчего же вы так категоричны?

— А зачем мне конфликт с моим компаньоном и основным кредитором?

— Что?! Однако я не думал, что вы так близко знакомы с этим семейством.

— Я бы не сказал, что близко. Так, пускали пару раз дальше передней.

— Не прибедняйтесь. Вы же почти граф! Уверен, после нынешней экспедиции вы сможете вернуть титул и положение в обществе.

— Если мои пулеметы хорошо себя покажут, и я получу заказ от военного ведомства, то мне будет плевать и на титул, и на общество.

— Вы есть не правы, — вмешался внимательно слушавший их фон Левенштерн. — Титул есть принадлежность к высшему обществу! Деньги значат многое, но без происхождения, без связей они ничто. Так было, так есть и так будет!

— Может и так, — легко согласился с ним Дмитрий, потом подмигнул командиру и продолжил шутливым тоном. — Барон, а если начистоту, то за каким лешим вы забрались в эти дебри? У вас, если не ошибаюсь, двадцать тысяч годового дохода. Женились бы, да и жили себе спокойно в своем замке.

— О, найн, — немного печально покачал головой курляндец. — Я есть привык к, как это, бродяжнической жизни. К свободе. Найн, успею еще и жениться, и наплодить маленький киндер…

— Боже упаси вас жениться, — неожиданно с жаром возразил ему Слуцкий, — лучше уж камень на шею, да в воду, чем посадить себе бабу на шею, да связать себя на всю жизнь! Заведешь семью, да поневоле трусом станешь, будешь дорожить жизнью ради нее.

Разгорячившись еще более, штабс-капитан привстал и, отбивая такт рукой, продекламировал:

— Нет, братцы, нет: полусолдат — тот, у кого есть печь с лежанкой, Жена, полдюжины ребят, Да щи, да чарка с запеканкой! [4]

Дальше он видимо стихов не помнил, но продолжал с прежним огнем:

— Нет, господа, не женитесь! Ни одна женщина не даст вам столько, сколько сможет дать свободная, привольная жизнь. А если дадите себя окольцевать перед аналоем, то пойдут неприятности, ревность и всякая подобная дрянь!

— Стало быть, вы не верите в любовь? — усмехнувшись, поинтересовался Будищев.