— Кажется, вы меня совсем не слышите? — усмехнулся генерал, заметив это.

Несмотря на долгую дорогу, проделанную в седле, на его лице не было и тени усталости. Напротив, Михаил Дмитриевич выглядел собранным и энергичным.

— Не ругайте старика, — развел руками Вержбицкий. — Умотался…

— Полноте, Антон Игнатьевич, — усмехнулся Скобелев, — уж поругать-то я найду кого и без вас.

Договорив, он резко развернулся на каблуках в сторону только что вошедшего моряка и грозно нахмурил брови.

— Ваше превосходительство, кондуктор Будищев по вашему приказанию прибыл!

— Вижу что прибыли, — хмыкнул командующий. — Только не знаю, что с вами делать!

На языке Дмитрия, не знавшего что ему ожидать, так и вертелось «понять и простить», но невероятным усилием воли он смог удержаться от ерничанья и продолжал стоять перед генералом навытяжку, всем своим видом демонстрируя усердие и непоколебимость.

— Вы должны были вместе со своим взводом усиливать пост на Бендесенском перевале, а сами вместо того изволили шляться с охотниками.

Лицо Будищева в ответ на эту претензию осталось бесстрастным. Во-первых, такое нарушение на отдаленных постах не считалось чем-то выходящим из ряда, а во-вторых, во время этих поисков было уничтожено несколько партий текинцев, а победителей, как известно, не судят.

— Во время последнего дела, вы и ваша команда оставила вверенный ее попечению транспорт и вместо того, чтобы охранять его, погнались за текинцами, убившими местного джигита, — продолжал Скобелев, внимательно наблюдая за выражением лица Дмитрия. — Правда, тут больше «заслуга» капитана Слуцкого, но, уверен, что и без вас не обошлось.

— Так точно! — гаркнул Будищев, не выдержав совсем уж несправедливого наезда начальства.

— Что, так точно? — удивился генерал.

— Не обошлось, ваше превосходительство, — уже более спокойным тоном отвечал кондуктор. — Нужно было кое-что проверить.

— И что же? — не предвещавшим ничего доброго голосом поинтересовался Скобелев.

В ответ Дмитрий сунул руку в карман и, вытащив на свет какой-то сверток, высыпал его содержимое на генеральский стол. К изумлению присутствующих, в нем оказались обычные бердановские патроны — точно такие же, как в сумках любого пехотинца.

— Как прикажете это понимать? — раздувая ноздри от гнева, спросил командующий.

— Эти патроны, ваше превосходительство, я нашел у перебитых нами текинцев, во время крайнего дела.

— Послушайте, кондуктор, — едва сдерживая себя, процедил генерал, — если вы хотите поведать мне, о том что масса текинцев вооружена нашими винтовками, ставшими их трофеями после неудач прошлогодней экспедиции, я прекрасно осведомлен и без вас!

— Эти патроны не могли быть захвачены во время экспедиции генерала Ломакина, — почтительно, но твердо возразил Будищев. — Они изготовлены в этом году и только что доставлены в Закаспийский край.

— Что?!!

— Посмотрите на маркировку.

Некоторое время Михаил Дмитриевич яростно смотрел на наглого моряка, как будто хотел прожечь в нем дыру, но встретившись с не менее упрямым взглядом, нервно дернул плечом и протянул руку к все еще лежащим на столе огнеприпасам. Причем, сделал это так резко, что большая часть их раскатилась в разные стороны и попадала на земляной пол.

— А ведь верно, — озадаченно хмыкнул он, разглядев на донце гильзы цифры 80. — Может, в этом году захватили?

— Может, — не стал спорить Будищев, — вот только я уже у третьей банды нахожу новенькие патроны. Даже латунь не успела потемнеть.

— Разгромов наших транспортов давно не случалось, — поспешил вмешаться, заметивший что генеральский гнев миновал, Вержбицкий. — Разве что с убитого часового могли снять, или посыльного казака.

— Нет, ваше высокоблагородие, больно много патронов, для того чтобы с одного часового снять. Ладно, внутри шайки поделились, но чтобы с тремя другими…

— Полковник, распорядитесь провести следствие, — решительно приказал Скобелев, прекращая дискуссию.

— Слушаюсь!

— Теперь с вами, господин изобретатель. Как выяснилось, у вас немало доброжелателей и заступников в Петербурге. Один из них, небезызвестный господин Путилов, любезно переслал мне копию именного указа о награждении вас орденом святого равноапостольного Владимира четвертого класса. Как сказано в указе — «за изобретение беспроволочного телеграфа и прочую деятельность, послужившую к вящей славе Отечества».

— Ох… — удивился Дмитрий, но затем пришел в себя и внезапно охрипшим голосом ответил по уставу: — Покорно благодарю, ваше превосходительство!