– И что?

– Шли три, там, тут и там, – Мундалабай по очереди показал на место, где была сломанная ветка, где был обнаружен след, и туда, где сейчас стоял Кийко.

– А чего их следов мы не увидели? – не сдавался Кийко.

– Потому, что куча дерьма тут только одна, – вскипел Литвин, – если бы вся поляна была в нем, мы бы смогли увидеть, сколько именно тут было маров и даже определить, сколько каждый из них весит.

Я уже собрался было вставить свою реплику, тем самым перебив очередной подкол Кийко, но не успел.

– Их было шестеро!

Мы подскочили от неожиданности и резко повернулись в сторону, откуда звучал этот голос.

Метрах в четырех от нас стоял тип в странном одеянии, напоминающем рясу, с накинутым на голову капюшоном. Причем капюшон закрывал лицо, не давая его рассмотреть.

Я тут же понял – это либо тот самый тип, которого я повстречал во время своих блужданий по «Туманке», либо просто еще один, на него очень похожий.

– Катехумен! Приветствуем! – спокойно сказал я, поймав на себе удивленные взгляды соратников.

– И тебе доброго дня, катехумен, – ответил на мое приветствие незнакомец, – вижу, вы идете к хозяину леса? Напрасно. Его уже давно нет.

– А где же он?

– Ушел.

– Куда?

– Туда, куда уйдем все мы, – ответил незнакомец. – Те, что пришли перед вами, уже давно убили его. Неужели вы не слышите запах крови, который все еще витает в воздухе?

На какой-то миг мне действительно показалось, что я ощутил запах свежей крови. Однако спустя секунду это ощущение исчезло.

– Если медведя завалили, нам здесь делать нечего, – со вздохом сказал Кийко.

– Напротив, – отозвался незнакомец, – вы пришли как раз вовремя.

– Вовремя для чего? – осведомился я.

– Для того чтобы очистить это место, – ответил катехумен, – все шестеро, которые прошли здесь, сейчас находятся вон там, в скалах.

Он указал своей клюкой, которую держал в руке, направление.

– Еще двоих я видел в лесу, с другой стороны скалы. И один был на самой скале.

– Зачем вы нам помогаете? – полюбопытствовал Кийко, – и кто вы вообще такой?

– Помогаю потому, что так угодно Хрусту. А кто я такой… – мы, естественно, этого не увидели, но я готов был поспорить, что сейчас незнакомец усмехнулся. – Я - тот, кто был здесь до вас. И тот, кто поведал вам волю Хруста.

Он развернулся и пошел прочь.

– Ну, что я говорил? – торжественно спросил Литвин.

– С чего ты вообще взял, что ему верить можно? – сварливо поинтересовался Шендр.

– Можно, – ответил я, – уже проверено. Меня интересует другое. Если там, на утесе, мары, что они там забыли?

– Шкуру обрабатывают? – предположил Литвин.

– Сомнительно. Тащить с собой «НКВД» ради одной шкуры… – сказал Шендр. – Мне кажется, что они там караулят. Ждут чего-то.

– Кого-то, – поправил его Кийко, – нас.

– С чего ты взял? – удивился Литвин.

– Гринберг в городе прислал законника, чтобы тот напомнил нам о необходимости вовремя доставить шкуры. И был акцент на том, что Гринбергу нужна медвежья шкура. Нам даже сказали, где именно медведя искать.

– Здесь? – хмыкнул Литвин.

– Здесь, – кивнул я.

– Значит, однозначно эти типы пришли по нашу душу, – мрачно подытожил Шендр, – предлагаю вернуться.

– Нет, – покачал я головой, – нападем на них.

– Зачем?

– Причин много. Для начала – у них может быть шкура медведя, которая нам позарез нужна. Во-вторых, я бы хотел узнать, чего именно они от нас хотят. И в третьих – может, все же, они таки приперли ради одной шкуры НКВД. Думаю, нам запасной не помешает…

– Я за, – я даже удивился, что в этот раз вместо Литвина первым мою идею поддержал Кийко. Обычно Литвин за «любой кипишь, кроме голодовки», как он сам говорит.

– Ну, я не против драки, – с сомнением начал Литвин, – но не очень хочется начинать новую катавасию вроде той, с золотом и брюлликами.

– Тут не до брюликов, – сказал Шендр, – Гринберг-то откуда знает, что это мы на караван маров напали?

– По идее, не знает… – подумав, ответил Литвин, – но, мне кажется, вполне мог и узнать.

– Может мары здесь поджидают нас по другой причине. По какой? – предложил я иной вариант.

– «НКВД», – ответил я. – Гринберг слил нас марам из-за него.