– Сударыня, – обратился он к официантке.

Та, продолжая поглощать пищу, все же подняла на него глаза.

– Сударыня, - повторил Шендр, – не скажу что мы не рады вашему обществу, но не хотите ли покинуть наш столик? Мы свои дела тут обсуждаем.

– Без посторонних! – добавил Кийко.

Официантка поглядела на них своими выпученными глазами, но никаких намерений покинуть стол с ее стороны не замечалось.

– Иди, тебе говорят, отсюда! – не выдержал Литвин.

Это сработало. Во всяком случае, женщина поставила тарелку на стол и удивленно уставилась на Литвина.

– Моя не мешать! – заявила она. – Мундалабай просто хотеть есть.

– Ну, так…чего? – Литвин осекся, только начав очередную тираду, нацеленную на изгнание незваного сотрапезника.

– Мундалабай просто хотеть есть, – повторила женщина.

– А где же Мундалабай? – вкрадчиво поинтересовался Шендр.

– Я тута! – женщина осклабилась, радостно хлопнула себя ладонями по жирным бокам.

– Так…Мундалабай? – ошарашенно переспросил Шендр.

Женщина энергично закивала.

– Что за хрень? – удивленно буркнул Кийко.

– Вот сейчас и узнаем, – ответил Шендр, и вновь обратился к женщине: – А скажи-ка, у тебя был шлем?

– Да! – с серьезным видом заявила женщина. – Дух леса!

– А как он выглядел?

Женщина изобразила рога у себя над головой.

– А как тебя зовет Мик? – встрял Кийко.

– Пятница, – ответила женщина, вновь вернувшаяся к трапезе.

– Охренеть, – хохотнул Литвин, – что за херня происходит?

– Без понятия, – отозвался Шендр, – но надеюсь, что сейчас узнаем. Мундалабай, ты чего так выглядишь?

– Мундалабай должен так выглядеть, – отозвалась женщина.

– Почему?

– Человек из белой комнаты обещать, что если Мундалабай так будет ходить, то у него быть такой женщина.

– Человек из белой комнаты? – нахмурился Шендр, и тут же сообразил, о чем речь: - Ага! Клон-центр! А ну-ка, давай поподробнее, чего там тебе человек сказал?

– Мундалабай открыть глаза, а человек говорить: «Чего ты хотеть?»

– И чего же ты хотеть? – улыбнулся Литвин.

– Ну, моя народ считать, что дом, жена – это надо хотеть.

– Ну, допустим. И что ты ему сказал?

– Так и сказать.

– А он что?

– Человек из белый комната сказать, что дом Мундалабай покупать и строить себе сам. Человек просить, что Мундалабай хотеть другое.

– И ты пожелал стать женщиной? – удивился Литвин.

– Моя сказать, что хотеть женщина.

– И лаборант согласился?

– Человек говорить, что так нельзя, – ответил Мундалабай, – но Мундалабай уже знать, как говорить. Мундалабай давать деньги, и человек делать, как хотеть Мундалабай.

– Ты ему еще и заплатил? – к тому моменту за столом уже хохотали, но после последнего вопроса Литвина все уже начали откровенно ржать.

Женщина-Мундалабай недоуменно глядел то на одного, то на другого соратника, совершенно не понимая, что же их так развеселило.

– Ох, блин…не могу, – простонал Литвин, вытирая слезы, – я вообще не знал, что пол можно сменить.

– Ну, в клонах-то мы вообще бесполые, – напомнил ему Шендр.

– Так ведь в личных данных пол прописан. Все наши уникальные данные там есть. Как лаборант-то на такое пошел?

– Ты ж слышал, Мундалабай ему взятку дал, – напомнил Кийко.

Новый взрыв хохота за столом заставил Мундалабая смутиться. Он все еще искренне не понимал, что происходит.

– Так, подожди, – еле выдавил из себя Литвин, – еще вопрос: а сам-то ты что, не заметил, что с тобой произошло?

Он указал на просто-таки необъятные груди Мундалабая.

– Моя думать, что человек дать Мундалабаю то, что хотеть, если Мундалабай пройти испытание.

– М-да… – мрачно произнес Литвин. – Ладно, пошли развеивать чары.

– Мундалабай не хотеть развеивать, – запротестовала Мундалабай, – моя выдержать!

Кто-то громко фыркнул, кто-то снова захохотал, а Литвин лишь устало вздохнул и сказал:

– Никто тебе ничего не даст. Человек в белой комнате спрашивал тебя, что ты хочешь сделать со своим телом. Ты мог сделать себе зрение, как у птицы или стать ловким, как волк. А ты…ты сказал ему, что хочешь быть женщиной, судя по всему.

– Я так не говорить! – возмутился Мундалабай.

– Значит, он тебя так понял! – пожал плечами Литвин.