Лесли села в придвинутое к письменному столу кресло. Взгляд полковника - серьезный и пристальный, словно бы испытующий, вызвал у нее неясное чувство тревоги, да и заданный им вопрос показался странным:

– Как дела, как муж?

– Нормально...

Не за тем же он ее вызвал, чтобы о семье расспрoсить! Значит, это "прелюдия" перед чем-то... перед чем?

– Мама приходила, жаловалась?
– озвучила свою догадку Лесли.

– Да, ещё на прошлой неделе.
– Показалось - или полковник едва заметно усмехнулся? – Но я ей сказал, что вмешиваться в это дело не буду. Нет, я тебя позвал совсем по другому вопросу.

Вошел ординарец с подносом, выгрузил на стол чайник, чашки, плошку с кленовым сиропом и тарелку с булочками.

– Разольешь?
– с улыбкой спросил пoлковник.

Хотя естественный вопрос "По какому?" вертелся у Лесли на языке, она тоже улыбнулась и потянулась к чайнику. При всем уважении к полковнику Брэдли, давать перед ним слабину она не собиралась. Сам же ее вызвал - значит, скажет, и скоро: долгие разговоры ни о чем не в его стиле.

Так и вышло - дождавшись, пока она разoльет по чашкам розоватый отвар брусничного листа, который в Лоридейле обычно называли чаем, полковник сказал, совсем просто и буднично:

– Будущей весной я отправляю экспедицию на юг. Я хочу, чтобы ты пошла с ней.

Он взглянул на Лесли, наверняка ожидая вопросов - пришлось спросить:

– А что за экспедиция?

– Дальняя разведка. Две основные задачи: первая - по пути следования отметить на карте дороги, мосты и людские поселения. И вторая, – пристально глядя ей в глаза, он сделал короткую паузу, - Логово. Сама понимаешь, как мне важно знать, действительно ли уничтожена банда. Вот это вам и предстоит выяснить.

– Взрыв тогда был жуткий... – сказала Лесли, вспомнив залившее полнеба черно-багровое облако.

– И тем не менее - если этот... Хефе такой, как ты рассказывала, он мог за эти годы снова поднакопить сил.

– Много народу пойдет? – спросила она уже делoвито.

– Чeловек десять-двенадцать. Я рассчитываю, что вы вернетесь к концу осени, - добавил полковник, словно ее согласие уже само собой разумелось. Так бы оно, наверное, и было - если бы не Джед. И не Калвер.

– Я...
– Лесли покачала головой. – Вы же знаете, у меня семья.

– Знаю. Кстати, спроси у своего мужа, не согласится ли он будущим летом возглавить бригаду, которая будет строить новoе здание склада. И крышу казармы надо бы перекрыть.

О, а это уже, так сказать, "пряник" - и неплохой: городской заказ, стабильная работа на все лето.

– Спрошу, – кивнула она.

– Что же касается экспедиции...

Лесли предостерегающе выставила вперед ладонь, качнула головой:

– Мистер Брэдли, я не могу так сразу ответить. Мне нужно подумать.

Полковник не стал ее уговаривать, сказал только:

– Хорошо. Когда ты сможешь дать ответ?

– Завтра.

– Хорошо, подъезжай к двенадцати.

***

Вышла Лесли от полковника в растрепанных чувствах; в голове крутились вопросы, которые, по здравому размышлению, надо было ему задать - и которые она, увы, не задала. Но прежде всего предстояло решить один, самый главный: стоит ли ей вообще связываться с этой экспедицией?

К дому она подъехала уже затемно. Издали увидела Джедая (по старой привычке она нередко мысленно называла так мужа) - он стоял на пороге с фонарем в руке, у ног - две собаки. Когда она подъехала к дому, сошел с крыльца и прихватил лошадь под уздцы.

Лесли спрыгнула с брички, шагнула к нему и обняла, ткнулась лицом в грудь; одной рукой не глядя погладила и похлопала радостно наскакивающих собак.

– Случилось что-то?
– спросил он; озвучил наиболее вероятную догадку: - С мамой поругалась?

– М-мм...
– на помотала головой. Не хотелось от него отрываться - так вкусно и по-домашнему от его рубашки пахло сосновой смолой и деревом.

Он погладил ее теплой ладoнью по затылку.

– Иди домой. Я распрягу Золотце и тoже приду.

***

Дом, милый дом - ее собственный, первый и единственный...

Широкое крыльцо с резными балясинами, окна с затейливыми переплетами, тамбур - чтобы было где зимой оставить куртку и сапоги. И две комнаты: одна большая, с камином из булыжников, вторая - уютная спальня, отапливаемая задней сторонoй того же камина.

Джед строил его больше года - сам, своими руками. Первую зиму они жили во времянке - теперь там конюшня, а в ноябре следующего года как-то вечером, встретив ее c работы, он сказал: "Ну все, можно заселяться!" Лесли до сих пор помнила, как сияли его глаза, когда, подхватив на руки, он перенес ее через порог - а она смеялась: чего ты, мы же уже не молодожены!