— На счет три, — говорит одна из женщин, и нас одновременно отталкивают.

Я двигаюсь не так быстро, как думала сначала, и это совсем не страшно. Это дает мне время, чтобы насладиться великолепным видом. Широкая гладь океана с различными оттенками синего, извилистая береговая линия, заполненная купающимися и загорающими людьми. Солнце на моем лице в сочетании с ветром в моих волосах дарит ошеломляющее чувство, и я забываю, что мы мчимся, пока Дэвис не кричит, падая в воду.

Парень помогает ему выбраться из упряжки, в то время как я врезаюсь в воду в нескольких футах от него. Другой помощник приближается, чтобы помочь мне выбраться, в то время как Дэвис бредет ко мне по волнам и улыбается. Внезапное сильное покалывание пробегает по верхней части бедер и нижней части ягодиц. Не раздумывая, я засовываю руку в плавки, и моя рука буквально горит от боли.

Заметив гримасу на моем лице, и, вероятно, то, как я мечусь, как если бы меня били током, Дэвис подплывает ко мне.

— Что случилось?

Вот дерьмо. Он последний человек, которого я хочу видеть, но боль лишь усиливается.

— Я не знаю. Очень больно. Кажется, что-то не то с моим костюмом. — Когда я поднимаю руку над поверхностью воды, на моей ладони лежит тонкий слой слизи.

Дэвис ругается и засовывает мою руку под воду, потирая ладонью о мою. Боль чуть утихает, но это не самая большая проблема для меня. У меня задница горит.

— Снимай штаны, — приказывает Дэвис, и я в ужасе смотрю на него. — Это медуза, Хенли. Будет только хуже. Мы должны позаботиться об этом.

Каша должно быть заметила, что что-то не так, так как она начинает поворачивать обратно.

— Полотенце! — кричит ей Дэвис. — Принесите полотенце! — он хватает меня за руку, когда я снова прикасаюсь к заднице. — Не надо, боль только усилится. — Он тащит меня туда, где мы можем коснуться дна океана ногами, подальше от обслуживающего персонала и гонщиков на зиплайнах, и сдергивает с меня белье. — Снимай их.

Не видя другого выхода, я повинуюсь. Хуже уже быть не может. Он стоит позади меня и потирает руками мои бедра и попу, омывая их морской водой. Ладно, может стать еще хуже. Я просто хочу окунуться под воду и остаться там.

— Медузы оставляют после себя жалящие клетки. Мы должны смыть их остатки с тебя. Прости, милая. Я знаю, что это больно.

Каша выходит с полотенцем, и Дэвис погружает его в воду, обернув вокруг моей талии. — Я могу идти! — настаиваю, когда он подхватывает меня на руки. Вероятно, это было бы более убедительно, если бы слезы не начали стекать по моему лицу.

— Я держу тебя. Он поворачивается к Каше. — Ей нужно немного уксуса и пищевой соды. Можешь посмотреть, есть ли в аптечке что-то?

— Конечно!

— И крем с гидрокортизоном! — говорит он вдогонку, когда Каша бежит за всем необходимым.

Дэвис несет меня в сторону дома. У меня нет сил спорить. Боль ужасная и непрекращающаяся. Меня поражает, как мне повезло, что оно не продвинулось дальше в моем костюме. Медузы жалят влагалище? На данный момент я не могу представить себе ничего, что может быть хуже.

Конечно, это было до того, как Дэвис положил меня на кровать лицом вниз и начал потирать краем своих водительских прав по моим голым ягодицам.

— Что ты делаешь? — вырываюсь я из его рук.

— Медуза хорошенько приложилась к твоему заду. Этот способ помогает удалить жалящие клетки. Когда Каша придет, мы промоем его уксусом с содой. Это деактивирует оставшиеся клетки жала, которые мы не можем вытащить. Твоя задница будет гореть и чесаться день или два.

Да, это совсем не унизительно.

Дэвис набрасывает простыню мне на задницу, когда в дверь стучат. Я рада, что это всего лишь Каша. Мне не по нраву, что меня увидят в таком виде. Я уже точно стану посмешищем на свадьбе — девушкой, которую ужалила за задницу чертова медуза.

Каша сидит рядом со мной на кровати, а Дэвис снимает простыню и поливает мой зад уксусом.

— Тебе больно? — спрашивает она.

— Становится лучше. — Я смотрю на нее и закатываю глаза при виде того, как она пытается подавить смех. — Продолжай, детка. Не держи в себе. Все равно буду посмешищем на свадьбе. То, что ты упала лицом в грязь ничто по сравнению с этим.

Хихикая, она качает головой.

— Да ладно, Хенли, ты же знаешь, что я выкину что-нибудь до того, как закончится эта неделя. — Дэвис заканчивает покрывать мою задницу и бедра уксусом и пищевой содой и направляется в ванную.

— Мой типа-бывший — который все еще слишком чертовски хорош собой — просто поцарапал мою задницу и покрыл ее какой-то густой смазкой. Думаю, я выиграю этот раунд самых неловких свадебных моментов.

— Оставайся на месте и дай мази немного впитаться, — говорит Дэвис, возвращаясь с тюбиком крема. Он бросает тюбик на кровать и начинает промывать мою жалящую руку уксусом, затем покрывает ее кремом с гидрокортизоном. И тут я замечаю, что его руки красные и опухшие.