Кто-то кричит, почти отвлекая меня, но я болезненно приземляюсь на бок рядом с каким-то парнем, который катится, вскакивая на ноги, и мчится с девушкой к следующему препятствию. Нелюбезное хрюканье слетает с моих губ, но я не против. Никто не может приземлиться с этой штуки изящно. Самое главное, никакой жижи для меня!

Я скатываюсь с циновки и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роман бросает вызов всем законам природы и гравитации в том числе, сначала согнув колени, едва выпрямившись во весь рост и подмигнув мне.

Думала, что у него больное колено!

Он только подмигивает и ухмыляется. Я начинаю думать, что мое маленькое язвительное «я» было право насчет высокомерного говнюка. Закатив глаза, оборачиваюсь и направляюсь к стене, когда слышу взрыв смеха, которым разражается жополиз позади меня.

— Нашел что-то забавное? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо.

Он закрывает рот, а все его тело сотрясается от смеха, а в глазах мелькает юморной огонек, но он не собирается мне отвечать. Возвращаюсь к своей первоначальной задаче, мои глаза сканируют стену, по которой мы должны подняться, и я затягиваю жгут, который оборачивается вокруг обоих моих плеч, чтобы удерживать руку в гнезде. Пора проверить на прочность папину спортивную упряжку.

Как только я подхожу к стене и хватаюсь за веревку, снова слышу смех Романа.

Несколько свистков раздается вокруг меня, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть пару парней, смеющихся и хлопающих. Какого хрена?

Вот тогда-то я чувствую легкий ветерок там… где его быть не должно. Чертова чувствительность.

Нет. Невозможно. Не может быть, чтобы люди видели мое чертово нижнее белье три дня подряд.

Я бросаю веревку и тянусь назад здоровой рукой, ощущая правоту своей догадки — часть моих коротких, спортивных спандексных шорт заправлена прямо в задницу. И надо сказать, что это большая их часть, поскольку это спандекс, а спандекс сидит идеально только, если все швы целы.

— Там написано… «Военная зона»? — спрашивает Роман между попытками сдержать ржач. — Все, что я вижу, — это «НАЯ» и «ЗО».

Вот черт.

Серьезно?

— Вообще-то, «Опасная зона», засранец. — Как будто сей факт заставит его перестать ржать. На самом деле, могу поклясться, что он ржет еще сильнее.

Я не могу сейчас пойти переодеться. Ведь соревнование в самом разгаре.

Схватившись за веревку и не обращая внимания на смех, я начинаю подниматься по стене. Когда он начинает напевать где-то подо мной «Опасная зона», я закатываю глаза. Звучало круче, когда я напевала то же самое утром.

— Ты такой ребенок, — кричу я через плечо, все еще взбираясь и слыша звук моих шорт, разрывающихся с каждым дюймом, который я преодолеваю на стене.

Просто замечательно.

— И это говорит мне девушка, у которой нет ни одной пары нормального нижнего белья.

Я хмуро смотрю на пустой воздух над собой, продолжая подниматься.

— Ничего не могу поделать с тем, что я не занудный человек, — говорю, пытаясь обыграть это. К этому моменту люди, видящие мое нижнее белье, перестают для меня существовать. Я определенно покупаю простые девчачьи труселя.

Роман смеется и начинает петь песню, а я тем временем перебираюсь через стену.

— Подожди меня, Гусыня! — кричит он, а я смотрю на него сверху вниз, пока он насмешливо улыбается, быстро справляясь со стеной.

Как только Роман пересекает вершину и присоединяется ко мне на платформе, хватает шест перед нами и скользит вниз, как дежурный пожарный. Я жду, пока он не спустится вниз, чтобы проделать то же самое.

В ту же секунду, как мои ноги коснулись земли, начинаю бежать, посылая какого-то парня, который присоединяется к этой проклятой песне с Романом. Следующая часть — самая трудная, так как мы должны ползти по грязи. По крайней мере, это позволит скрыть мое нижнее белье, учитывая, что я собираюсь изваляться в грязи.

Как бы мне не хотелось тратить на это время, я не хочу, чтобы моя умная рука была грязной, поэтому я хватаю пластиковый пакет, который я спрятала в носке, и разворачиваю его, быстро работая.

Замечаю, что Роман молча наблюдает за мной, но не в жутком смысле «типа я бы сейчас облизал твой бугорок». Как только закрепляю пакет на своей умной руке, начинаю ползком на животе скользить под сеткой, и Роман присоединяется ко мне рядом, все еще ухмыляясь, но, по крайней мере, он больше не поет.

— Не ожидал, что ты нырнешь прямо в грязевую яму, — говорит он, когда мы пробираемся через помои.

— В отличие от некоторых моих знакомых парней, я не боюсь испачкаться.

Я мило улыбаюсь, держа голову низко, но подальше от грязи. Как только мы добираемся до конца, протягиваю руку и хватаю его за волосы — нет, не своей сокрушительной робо-рукой. Он выглядит смущенным на долю секунды, пока я не использую свою хватку, чтобы макнуть его лицом в грязь.

Я смеюсь, когда убегаю, прежде чем он успеет ответить, и пританцовываю, переминаясь с ноги на ногу, ожидая, когда он вылезет. Все, что я вижу, это две щелки, когда он открывает глаза и сужает их, смотря на меня одновременно.