Шрифт:
– Не надо. Я сплю только на седле, да и то редко. Подушка притупляет слух.
– Но ведь вы будете спать.
– Да, мэм. Но меня легко разбудить.
Она поправила постель, потом выпрямилась.
– Мне надо тесто замесить на завтра. Надеюсь, шум вам не помешает.
– Нет.
– Хондо опустился на тюфяк и начал стаскивать ботинки. Спокойной ночи, миссис Лоуи.
Он вынул револьвер из кобуры, и так, с оружием в руках, укрылся одеялом и затих. Донеслось ровное дыхание, и Энджи увидела, что ее гость уже спит.
Он, должно быть, очень устал. Сколько он прошел за этот день? Как сегодня было жарко! Энджи готовила тесто и думала об Эде. Где он сейчас? Неужели апачи убили его? Нет, Эд, наверное, навсегда ушел от нее. Конечно, он не вернется. Уже не раз Эд уезжал в город и подолгу не возвращался.
Эд играл в азартные игры - она знала об этом - и много проигрывал. Он не любил ее: их брак стал естественным следствием близости. Ни Эд не видел других девушек, ни Энджи не знала никого, кроме Эда. Тем более, что к Лоуи благоволил ее отец.
Эд умел войти в доверие полезным для него людям. Ему была нужна не Энджи, а ранчо ее преуспевающего отца. Но после его смерти, Эд решил, что не его это занятие - работать на земле и занялся сомнительного сорта делами: приторговывал скотом, у индейцев воровал лошадей, продавал их армии и подолгу где-то пропадал.
Она пыталась образумить Эда, ведь он был ее мужем и отцом единственного ребенка, но все тщетно. Теперь Эд вновь исчез и его не было уже почти месяц. Энджи даже не надеялась, что он когда-нибудь вернется.
Работа на ранчо раздражала Эда, он постоянно ворчал, когда Энджи пыталась заставить его сделать что-нибудь по дому. Она вспоминала отца, тот был полной противоположностью Эду. Пока он был жив, индейцев бояться было нечего. Даже старый Витторо знал его. Апачи изредка посещали их ранчо, и всегда это были друзья, а не враги.
Энджи отставила миску в сторону и пошла прикрутить фитиль лампы. Вдруг на седле, брошенном Хондо в угол, блеснула латунная табличка. Энджи нагнулась над ней и при дрожащем свете керосиновой лампы прочла надпись: "Первый приз Хондо Лэйну победителю Бронковских скачек".
Пораженная своим открытием, Энджи от неожиданности отпрянула и случайно толкнула ведро, которое с грохотом покатилось по полу. В то же мгновение Хондо Лэйн вскочил с постели, в руке у него блеснул револьвер.
Энджи инстинктивно потянулась к стене, где в кобуре висел старый отцовским кольт.
– Вы ХОНДО Лэйн! Убийца!
– Да, я ношу с собой оружие.
Он медленно опустил руку, в которой держал револьвер. Мелькнула черная сталь.
– Только в прошлом году вы убили троих. Я слышала об этом. ТРОИХ!
– Да, мэм.
Он улыбнулся и шагнул ей навстречу, протянув левую руку, чтобы забрать у нее оружие. Не понимая, что делает, Энджи нажала на спусковой крючок, но курок лишь глухо щелкнул по пустому барабану. Так несколько секунд они смотрели друг на друга: улыбающийся Хондо и напуганная Энджи, дуло кольта уперлось ему в грудь. Мягким движением Хондо разжал Энджи пальцы и взял оружие.
– Никогда не держите оружие незаряженным.
Он зарядил кольт и положил его в кобуру, висевшую на стене.
– Это, чтобы Джонни случайно не выстрелил.
– Все равно. Лучше подвесить револьвер повыше, чем оставлять незаряженным.
– Я могла убить вас.
– Да, мэм.
Он направился к своему углу.
– Извините, что напугал вас. Очень уж необычный звук разбудил меня. Простите, мэм.
Он лег на тюфяк и укрылся одеялом. Через минуту Хондо уже спал.
Лэйн... Как же она раньше не догадалась?! Ведь это тот самый Хондо Лэйн, разведчик и вестовой генерала Крука.
Крук ценил таких людей и стремился заполучить их в свой отряд. Энджи однажды видела генерала, когда тот приезжал в Аризону. Она вспомнила человека невысокого роста, в гражданском костюме, путешествовавшего скромно, без шумных встреч в городах штата. Круку до последнего времени удавалось поддерживать мирные отношения с апачами.
Энджи сладко потянулась в постели. Как могло случиться, что она решилась убить Хондо? Испугалась? Энджи почувствовала, что лицо ее краснеет от волнения, она вздохнула и отвернулась к стене. И все-таки эту ночь Энджи провела спокойно, не страшась шорохов и темноты. Даже ветер за окном, шелестевший листвой и гулявший по крыше, навевал спокойные сны.