Легкая золотистая стружка отрывалась от лезвия бритвы и разлеталась по столу. На руках осела пыль от графита.

Ты прошел в ванную вымыть руки.

Над белым умывальником висят два хоботка, два крана с синей, и красной пуговками на ручках. Но вы никогда не пользовались краном с красной пуговкой. И ванной тоже.

Не было горячей воды.

Вернувшись в комнату, ты, изумленный, остановился в дверях.

Плащ свисает со стула, повсюду рассыпана стружка, смятая бумажка валяется под столом, постель будто никогда и не убиралась, на столе остатки еды, хлебные крошки.

И от этого хаоса тебя захлестнуло какое-то истерическое веселье. Ты действительно страшно развеселился. Так развеселился, что чуть не заплакал, громко, навзрыд.

Все то, что должно было произойти в течение какого-то времени, случилось сразу.

– Я из дому, дядя, - сказал я.

– Левой?

– Да, дядя?

– Когда ушла Асмик?

– Сегодня.

– Что было в записке?
– спросил он.

– "Не вернусь... Буду у мамы",-машинально выговорил я и тут же добавил:.
– Последнее время мы ни разу не ссорились, честное слово!

– Пойдешь за ней?
– поинтересовался дядя.

– Нет.

– Твердо решил?

– Твердо. Раз ушла без причины...

– Э-э, да ты еще ребенок! Ничего, я вижу, не понимаешь. Написала ведь, где будет? Значит, уверена, что пойдешь за ней, уговоришь вернуться.

– Дядя.

– И она тоже не хуже тебя - дитя. Ринулась к мамочке.

– Дядя, я...

– Короче, завтра пойдешь к теще. И заберешь жену домой.

– Сейчас пойду, дядя!
– вдруг решил я.

– Говорю, завтра! Такие вопросы на ночь глядя не решают. Толку не будет. Завтра пойдешь. Днем. Договорились?

– Ладно.

Я одним духом слетел на первый этаж. Меня обуревала какая-то телячья радость. Непонятно отчего. Во всяком случае, причиной была не записка Асмик.

– Левой!

Я глянул наверх. Облокотись о перила, дядя свесился с третьего этажа.

– Левой!.. Будут оставлять обедать, не артачься. Знаю я твой характер. А эти люди ведь вовсе не виноваты в том, что вы все еще в игрушки играете.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я уже собрался ложиться, когда в дверь вдруг постучали и, не дожидаясь приглашения, вошел Ваган. Крепко сжав губы и сосредоточив все внимание на чашках, полных кофе, которые он нес, направился ко мне.

– Выпьем кофейку?

Очень бы я хотел, чтобы в эту минуту мое лицо выражало неудовольствие. Но не получилось. Наоборот, я вдруг отлично себя почувствовал. Хотя бы потому, что Ваган вспомнил, пришел, угощает кофе и что присутствие Вагана словно бы освобождало меня от какой-то заботы.

– Асмик дома нет?
– спросил он.

– Она у матери,- ответил я.

Ваган покачал головой - не понравился беспорядок в комнате.

– Скажу-ка Арус, пусть здесь приберется?
– предложил он.

– Незачем. Да и к тому же...- я замялся. Арус ожидала ребенка.- Завтра Асмик придет и наведет порядок. Садись лучше, выпьем кофе.

Сосед присел на краешек кровати.

– Грустный ты какой-то, - сказал он.

Я хотел заставить себя улыбнуться, но побоялся сфальшивить. И не ответил.

– Сейчас уйду. Не стану мешать, - сникнув, сказал Ваган.
– Ты уже спать собрался?
– Он вытащил пачку сигарет.-Кофе без сигареты не имеет вкуса.

– Дай-ка закурить.

– О!
– удивился Ваган и протянул мне пачку.

Помолчали.

Я смотрел на руки Вагана, большие, грубые, в коричневых трещинках. Между пальцами зажата сигарета. Огонь жег ему кожу, но он не чувствовал. Сидел и сосредоточенно смотрел в одну точку.

Я опрокинул кофейную чашечку на блюдце. Гуща расползалась по блюдцу.

– Не в себе ты что-то...- заговорил Ваган.- Что-нибудь серьезное? Не падай духом. Есть у нас инженер один, из-за всякой ерунды горячится. Я ему все говорю: побереги нервы, браток, себя пожалей, а коли что не так исправим, только надоумь. Вот и ты вроде нашего инженера.

– Да!..-вздохнул я.

– Хочешь, включу магнитофон? Я вчера ночью сделал хорошие записи.

– Знаю. Спать не давал.

– Мешал, да?.. А я-то думал, у вас ничего не слышно.
– Он подозрительно покосился на меня: - И сейчас ведь мешаю, да?

– Не мешаешь, а утомляешь...

Я зевнул.

– Так... Что же придумать, чтобы не утомлять, тебя? Поговорить о Бетховене или Эйнштейне?.. Но я ведь не смыслю ни в том, ни в другом.

Я закурил еще одну сигарету. Мне это нравилось.