Поглощение еды в таком тесном кругу, похоже, всех успокоило. Крану, судя по всему, было не по себе, наверно, он задавался вопросом, в чем именно заключалась его роль, но так или иначе не собирался бросать здесь Мойру. Наконец на поляну вышла Грила, а за ней Грисс и Бру. Она подошла к Рут и опустилась перед ней на колени, взяла Рут за подбородок и приподняла его, чтобы заглянуть ей в лицо, с минуту его изучая. Она прижала свою массивную ладонь ко лбу Рут, затем похлопала ее по вискам и щекам, как будто хотела определить её состояние. Рут не нравилась эта процедура, но она не возражала, потому что Грила была единственной, кто мог взять на себя обязанности акушерки. Затем Грила провела ладонями по животу Рут, задержавшись на боках, после чего осмотрела ладони и пальцы Рут, потерев их своими огромными руками. По окончании осмотра она казалась удовлетворенной и откинулась на пятки, заговорив с Гроном. Остальные члены племени снова расслабились, так что Рут решила, что ее диагноз был весьма оптимистичным.

Грила сказала что-то Крану, на что тот зарычал. Грила рыкнула в ответ, но тут же замолчала, когда Грисс поспешил прочь, вернувшись назад с тремя большими белыми кокосами. Грон взял один, вскрыл его для Рут и вложил ей в руки. Она вздохнула. Рут не чувствовала особой жажды, но догадывалась, что сейчас ей нужно пополнить запас воды в своём организме, пока могла, поэтому послушно отпила глоток.

Затем они провели, как им показалось, несколько часов в ожидании, пока схватки Рут не начали прогрессировать. Они еще немного поели и выпили, мужчины продолжали снабжать их провизией. Только Грон и Мойра постоянно оставались рядом с ней, уходя лишь для того, чтобы справить нужду или помогали ей встать, когда ей самой нужно было облегчиться. Остальные заскучали от того, что ничего не происходило, или поняли, что сейчас в них не нуждались, и время от времени уходили кто-куда. Рут попросила Мойру заплести ей волосы в косу, чтобы они не лезли в лицо.

Со временем спазмы стали частыми, вынуждая Рут всхлипывать и сжимать руку Грона, когда это происходило. Она покрылась испариной и, когда могла, клала голову ему на плечо. Мойра продолжала болтать, чтобы отвлечь ее, спрашивая, все ли с ней в порядке и не нужно ли ей что-нибудь, но Рут все меньше и меньше хотелось общаться. Грила вновь подошла и обхватила живот Рут, почувствовав схватки. Она задрала подол длинной футболки Рут и удивленно зарычала, обратившись к Грону, который потянулся, чтобы развязать ее бикини. Рут оттолкнула его руку, и Грила посмотрела на него в замешательстве.

Рут потянулась к руке Мойры.

— Думаю, пора идти в дом, — тяжело дыша, произнесла она. Рут считала, что сможет продержаться до тех пор, пока ей не станет еще больнее, но если Грила решила, что пришло время снять нижнее белье, она не собиралась делать это на глазах у всех.

Рут с трудом поднялась на ноги с помощью Мойры, Грон поддерживал ее сзади. Она сделала несколько неуклюжих шагов, всей тяжестью своего веса навалившись на хрупкую женщину, закряхтев и заскрипев зубами при следующей схватке, изо всех сил стараясь, чтобы её колени не подогнулись. Грон подхватил ее на руки, и она с признательностью указала на маленькую хижину. Он доставил ее туда гораздо быстрее, чем она смогла бы дойти туда сама.

Он пригнулся, чтобы зайти через дверь внутрь, Мойра последовала за ними, и в хижине тут же стало тесно. Грон уложил Рут на пол, и она жестом предложила ему сесть, прислонившись спиной к стволу дерева, а сама устроилась между его ног, прижавшись спиной к его груди, чтобы держать его за обе руки одновременно. Она видела это по телевизору, воспользовавшись единственным руководством, которое у нее было.

Мойра опустилась на колени у ее ног, пока Рут развязывала ниточки на трусиках бикини и вытаскивала их из-под себя. Ни к чему выставлять напоказ то, что так порывалась проверить Грила. Рут выбрала себе в акушерки Мойру, несмотря на большой опыт Грилы. Она услышала, как Альфа снаружи что-то крикнула сыну, и Грон ответил, но она даже не попыталась войти. Возможно, она понимала, что ей не рады.

Когда ее снова пронзила боль, Рут задумалась, правильно ли она поступила. Если что-то пойдет не так, первой это заметит Грила, а не Мойра. Но Грила не поместилась бы в этой хижине, к тому же Мойра была единственной, кто мог понять Рут.

Было очевидно, что им предстоит пройти долгий путь, прежде чем родится ребенок. Боль была невыносимой, Рут знала, что схватки должны следовать одна за другой, прежде чем у неё возникнет желание тужиться. Поэтому они продолжали ждать, Рут пила в перерывах между схватками кокосовую воду, а Грон успокаивающе мурлыкал у неё за спиной. Когда её охватила боль, она закричала сквозь стиснутые зубы, все её тело сжалось и окаменело. Когда спазмы прошли, она почувствовала себя опустошенной, измученной и усталой. Она не знала, сколько еще сможет выдержать, хотя понимала, что у нее нет выбора. Роды не позволят ей передохнуть, пока все не закончится.

Она отвлекала себя, подсчитывая секунды между схватками и то, как долго они длились. С каждым разом они затягивались и учащались, пока не стало трудно дышать, запаниковавшая Мойра начала подражать женщинам, которых в телепередачах для беременных учили дышать, пока Рут не захотелось треснуть её ногой по башке.

— Дыши! Дыши! — вопила она.

— Я дышу! — огрызнулась Рут, прежде чем очередная схватка исторгла из неё крик. — Если бы я не дышала, то уже давно бы сдохла! — из-за родов она стала, мягко говоря, раздражительной, и никак не могла найти в себе силы придержать язык, чтобы не выругаться.

— Хочешь, чтобы я посмотрела? — спросила Мойра. Она ждала, когда Рут отдаст ей команду, так как её заверили, что ей нужно будет лишь поймать ребенка.

— Не знаю, — выдохнула Рут, чуть не всхлипнув от силы, обрушившейся на неё схватки. — Наверно. Я ничего не чувствую.

— А тебе не хочется потужиться?

— Нет. Не знаю. — Ей пришлось оборвать речь ради очередного крика. — Я просто хочу, чтобы все это закончилось!

— Может позвать Грилу?

Рут захныкала.

— А что она сделает? Она же не врач!