Каймат будет думать, что для неё это всего лишь случайное развлечение. А она будет думать о своих демоницах с демонюшками. Тем более что для этого не нужно нарочно стараться: и без того все мысли заняты невыносимыми родными созданиями. Даже глупые и совсем неинтересные Сэлия с Гаэлией не вызывали у неё раздражения – только желание пожалеть древних дурочек, сделать им что-то приятное.

– О чём задумалась, великая Двуликая? – толкнул её плечом в плечо сидящий рядом Саяд. – Переживаешь за брата?

– Немного осталось, – сочувственно вытаращился на неё Улюлюшка. – Только правильно иди.

– Как это: правильно? – усмехнулся Каймат.

Он медленно потягивал вино, не терзая Каюри взглядами и не навязываясь с разговором.

– Правильно, это когда туда, куда надо, а не в обратно, – нравоучительно задрала пальчик сидящая на его коленях Челия. – И чтобы ноги не заплетались, как у дохлой кобылы.

– Дохлалай-дохлалай-дохлалай-дох! – пропел Улюлюшка и вгрызся в грушу размером чуть ли не с его голову.

– У дохлых кобыл ноги не заплетаются, – подкусил малявку Саяд. – У них ноги лежат смирненько и не трепыхаются.

– А ты не придирайся! – тотчас обиделась демонюшка. – Тоже тут мне умник какой выискался. Будто умней меня.

– Умней, – состроил строгую рожу наставника Саяд. – На целых двадцать лет.

– А потом я стану взрослей на целых сто! – запальчиво протараторила Челия, заглядывая в лицо Каймата в поисках поддержки. – И буду умницей в сто раз лучше. И больше.

– Уверена? – хмыкнул Каймат, пытаясь пригладить её растрёпанные вихры. – А почему больше не учишься читать?

– Потому что глупо, – насупилась Челия, ковыряя мигом отросшим когтем его куртку. – Пока другие буквы учила, те, которые учила первые, совсем забыла. Они нарочно из головы выскакавают. Такие сволочи, что полное…

Щелчок по лбу напомнил демонюшке, что её отучают ругаться. Успех в этом деле имелся и немалый. Но время от времени из неё «выскакавало».

– Нужно постоянно этим заниматься, – авторитетно заявил Каймат, поцеловав наказанный лобик.

– Ещё скажи: каждый день, – проворчала демонюшка, сладенько щурясь.

Наслаждается его любовью – вдруг озарило Каюри. Потому что ЗУ не обмануть лживыми чувствами. Вот почему вчера малышка назвала его Двуликим. Только бы эти паршивки и его не втянули…

– Всё, пора, – резко подскочила она. – Идём к управителю.

– Мы никого никуда не втягиваем, – раздражённо нахмурилась Илалия, оторвавшись от книжки, которую они с Ютелией разглядывали на диване.

– Не слушай эту дурочку, раз она ничего не понимает, – посоветовала подруге Ютелия таким тоном, словно речь шла не о мудрой Двуликой, а о деревенском идиоте.

– Кто кого куда втягивает? – столь серьёзно поинтересовался Каймат, что сразу понятно: сдерживается, чтобы не заржать и не вызвать море недолговечных, но громогласных обид.

– Не лезь, – отмахнулась Илалия. – Тебя это не касается.

– Его-то как раз и касается, – удивилась Ютелия. – Вот и не лезь, куда не просят! – строго приказала она Каймату.

Саяд от души рассмеялся – даже слёзы вышибло. Молчаливая Бирати тоже хихикнула: противоречивые указания Лиат могли рассмешить каменные урны с прахом почивших предков.

 Каюри и сама невольно разулыбалась, входя в спаленку, где провела ночь. Залезая в куртку, начала, было, прикидывать, как поведёт разговор со стариком управителем. Но тут наружу выбрались ЗУ с МУМ и потянулись за спину. Она обернулась.

– Что с тобой? – подходя к ней, по-прежнему невыносимо спокойно осведомился Каймат.

Протянул руку к её лицу. Создатель – взмолилась она – исчезнуть бы сейчас, чтобы…

Трах! Демоны исполнили её просьбу: выволокли Двуликую в приоткрытое окно и поставили в центре цветочной клумбы. Рядом кто-то тоненько взвизгнул и бросился наутёк. Неподалёку выругались грубоватыми мужскими голосами. Кто-то заорал что-то бессвязное. Кто-то призывал немедля линять, пока не сожрали. Словом, появление Двуликой произвело неизгладимое впечатление – с досадой подумалось ей.

Трах! Двуликую подняли и затолкали обратно в окно, раз не желает нервировать публику. Каймата в спаленке уже не было.

– Слов нет, какие же вы бестолочи, – ласково пожурила она обеих мельтешащих вокруг огненных змеек.

Те слопали её ласку, почти явственно облизнулись и скрылись.

– Каюри! – прилетел из гостиной задорный вопль Саяда. – Ты идёшь?!

И она пошла, запретив себе размышлять о том, что подумал о её холодности или не подумал Каймат.

Тот, видимо, тоже запретил себе думать о её выходке. Ни в его лице, ни в поведении не отразились и ночное происшествие, и утреннее. Он широко шагал по улице к большой торговой площади бок о бок с Саядом и Муанатом – который вызвался их проводить. Двуликая с Лиатами и Бирати поспешали за мужчинами. И, конечно, привлекали всеобщее внимание: не столько отсутствием тутуца с занавеской, сколько нелепыми нарядами демониц. Улюлюшка носился вокруг процессии, бормоча свои бестолковые «складушки».