Я посмотрела на Тристана, всё ещё продолжая выходить из состояния потрясения:

– Сколько я была без сознания?

– Недолго… – сдвинул брови парень.

– Ровно три часа, – отозвалась незнакомка, и по её английскому я сразу поняла, что она немка. Я вновь обернулась, и девушка продемонстрировала мне маленькие часы на чёрном ремешке, закреплённые на её руке. Сначала опираясь о деревянный пол, а затем о собственные колени, я медленно начала подниматься на ноги.

– Кто ты такая? – начала я. – И как сюда попала?

– Меня зовут Роза Фишер. Тот мужчина, хозяин дома, запер меня здесь три дня назад.

– Расскажи всё, – попросила я.

Девушка словно ждала от меня этого вопроса, потому что, услышав его, её будто прорвало:

– В Брауншвейге Сталь началась четыре дня назад…

“Четыре дня”, – сразу же отметила я. – “Значит, в Германии это началось на целых два дня раньше, чем в Норвегии”.

Девушка продолжала поспешно тараторить:

– Мы с Розой были в кампусе Брауншвейгского технического университета…

“Так, стоп, она что, немного сумасшедшая? Почему она вдруг заговорила о себе в множественном числе?”.

– Стоп, – сразу же решила разрешить свои сомнения я. – Ты ведь сказала, что тебя зовут Роза.

– У меня одинаковое имя с лучшей подругой, мы тёзки. Ещё мы обе сироты, так что на лето остались в общежитии… – глаза девушки вцепились в меня, словно в спасательный круг, которым я в эту минуту себя точно не чувствовала. – Когда первые Блуждающие появились в студенческом городке, мы с Розой вырвались из Брауншвейга на её мотоцикле и без остановок ехали около получаса, пока у нас не закончилось топливо. Через примерно километр мы наткнулись на дорогу, ведущую в этот дачный посёлок. До города было идти дальше, поэтому мы решили попробовать найти здесь помощь. Этот парень, Гарднер, стоял на пороге первого в деревне дома. Увидев нас, он сразу же спросил, не заблудились ли мы и не нуждаемся ли в помощи. Когда мы рассказали ему о случившемся в Брауншвейге и о том, что у нас закончилось топливо, он стал зазывать нас остановиться у него. Был вечер, поэтому мы посовещались с Розой и решили, что на ночь никуда не поедем, потому что на дорогах в тот день происходило ужасное… Мы оставили свой мотоцикл перед домом и вошли внутрь. – Мысленно я сделала пометку, что никакого мотоцикла снаружи я не заметила. – Ночь прошла нормально: мы плотно поужинали, после чего я с Розой вместе переночевала на одном диване в гостиной. Но утром, когда мы начали собираться, Гарднер вдруг наставил на нас ружьё. Мы хотели отправиться в Франкфурт-на-Майне, там у Розы живёт кузен, и когда мы сказали об этом Гарднеру, он на нас напал. Он запер нас здесь, в подвале, где вместе мы просидели два дня, а потом… – Голос рассказчицы вдруг задрожал. – Вчера вечером он увёл Розу. Я уже сутки не знаю, что с ней, – к глазам девушки подступили слёзы, а кончик её острого носа покраснел. – Я пыталась прислушаться, но никаких криков и возни наверху так ни разу и не услышала. А потом, четыре часа назад, по-видимому явились вы.

Да, мы явились. Мы смогли продраться через настоящую мясорубку и явились сюда… В задницу.

– Вы не видели Розу? Там, наверху… – голос девушки стал на ноту выше, и она начала шмыгать носом.

– Я ведь уже говорил, что не видели, – отозвался Тристан.

– Разве что… – Я сдвинула брови. – Она не носила серьги в виде бас-гитар?

– Да! Да, она носила именно такие. Их подарил ей её бойфренд.

– Я заметила такую серьгу на полу ванной комнаты на втором этаже.

Лицо Розы скривилось, и я поняла, что она вот-вот взорвётся слезами:

– Мы не поднимались на второй этаж… Как серьги, которые Роза никогда не снимала, могли оказаться там?

Я замерла. Я не знала, что ответить. Точнее, я не хотела даже представлять ответ на этот вопрос. Гарднер Шнайдер?.. Мужчина, с которым я встречалась больше года, способен на нечто подобное?.. Хотела бы я сказать, что я в жизни бы не заподозрила его ни в чём подобном, обвини вдруг его кто-то, но сказать я подобного не могла. Потому что правда заключалась в том, что на последнем этапе умирания наших с ним отношений, я сама всерьёз побаивалась его агрессивности.

– Как там снаружи? – по-видимому чтобы отвлечься от мыслей о возможной печальной судьбе своей подруги, поинтересовалась Роза, вновь всхлипнув носом.

– В Норвегии, Швеции, Дании и Германии всё критически плохо, – глухо отозвалась я, садясь на стул, к которому была прикована правой рукой, потому что мои затекшие ноги начинали гудеть. – Люди на территории этих стран либо заражены, либо пытаются отсидеться в домах и квартирах, но из этого точно ничего не выйдет. Нужно двигаться именно сейчас, пока ещё не поздно, пока Блуждающих не стало больше, чем Чистых.

– Двигаться куда? – жадно внимала каждому моему слову девушка.

– В Швейцарию. Там, вроде как, есть безопасное место… – я нахмурилась и уперлась взглядом в пол. Я больше ни в чём не была уверена.

– Если мы сможем выбраться отсюда, вы можете взять меня с собой? – девушка снова смотрела на меня, как на спасательную шлюпку. И почему я вызываю у людей подобные эмоции? Я что, со стороны кажусь настолько сильной?

Я посмотрела на свою собеседницу. Она выглядела такой истощённой, несчастной и потерявшей всяческую надежду… А ведь не прошло и недели с момента её персонального начала этой масштабной трагедии, и с ней за эти дни, если только она ничего не опустила в своём рассказе, не произошло ничего из того, что могло сравниться с нашими приключениями и потерями. Такие люди, как она, обычно не выживают в столь экстремальных условиях. Добрые не выживают и вялые тоже не выживают. Она именно второй вариант.

– Да, мы возьмём тебя с собой, – кивнула я, снова поднимаясь на ноги. – Но для начала нам необходимо выбраться отсюда. Есть какие-нибудь варианты того, как это сделать?

Вариантов не оказалось. Вернее, все уже были испробованы Розой до того, как мы присоединились к её плачевному клубу пленников, а потом ещё Тристаном до того, как я пришла в себя. В итоге, для того, чтобы убедиться в отсутствии лёгких путей самостоятельно, мне пришлось каждый вариант – их было совсем немного – перепробовать заново и самостоятельно. Но в подвале не было ни окна, ни щели, ни хотя бы гвоздя или верёвки. Только потолок, пол, четыре стены, голая лампа, лестница и дверь, намертво закрытая снаружи на щеколду.