Моя уверенность в способности противостоять агрессору таяла с каждой ступенькой, приближающей меня к выходу из подвала, в проходе которого стоял неожиданно крупный мужчина – прежде я не замечала, какой же он на самом деле крупный, – сверлящий меня одержимым взглядом. Этот взгляд говорил о многом. Он говорил о том, что его владелец обязательно попытается меня изнасиловать. И он заранее знает, что я окажу ему максимально возможное сопротивление. И он уже очень сильно этого ждёт. Потому что он не сомневается в том, что ему понравится эта безумная “игра в охотника и дичь”. Потому что ему нравится уже само только предвкушение…

Я опустила глаза, чтобы не встречаться с маньяком взглядом. Если он меня не убьёт, тогда обязательно покалечит.

Если только я не убью или не покалечу его.

…Эта ночь будет страшной.

Глава 39.

Он не отвлекался ни на секунду. Потому что знал, что я не из тех, с кем можно позволить себе отвлечься. Он знал, что лишний сантиметр в расстоянии между нами может обойтись ему слишком дорого, поэтому держался в трёх метрах от меня, не забывая не сводить с меня прицела. Из-за того, что он знал, что я опасна, он был ещё опаснее, чем мог бы быть изначально. Этот противник, без сомнений, будет жесток.

Пройдя через подвальную дверь, я оказалась в тёмном коридоре. В том самом, в противоположном конце которого располагался заветный выход из дома, узкая лестница, ведущая на второй этаж, и проход в гостиную, совмещенную с кухней.

Как только я оказалась в коридоре, Шнайдер потребовал от меня сделать три шага по направлению к гостиной. Когда я их сделала, он с шумом захлопнул подвальную дверь за моей спиной и, не опуская ружья, левой рукой поспешно закрыл щеколду на ней. Я обратила внимание на то, что щеколд было две: одна маленькая, какую зачастую устанавливают на кладовых дверях, и одна нехарактерная, увесистая, какие можно встретить лишь на сараях, но никак не в жилых помещениях. Неужели он переоборудовал дверь? То есть, запирая тех двух девушек в этом подвале, он, как и в случае с нами, поступал отнюдь не импульсивно, а вполне обдуманно…

Мы наконец встретились взглядами. Передо мной стоял самый настоящий маньяк, наклонности и способности которого обещали вот-вот раскрыться у меня на глазах во всей их ужасающей красе. Я старалась стоять ровно, но, если бы он уже спустя секунду не сказал мне направляться в сторону гостиной, я бы, наверное, выдала свой страх начинающими трястись коленями.

Я не оборачивалась, но знала, что он идёт ровно в трёх метрах позади меня. Он ни за что, держа оружие в руках, не сократит расстояние между нами. Он знает, что я ни за что не брошусь на него при таком расстоянии, потому что с такого расстояния он успеет произвести выстрел не отводя прицела. Мне оставалось только продвигаться вглубь дома.

Когда я завернула в проход гостиной, я сразу же обратила внимание на стол, стоящий на границе с кухней. Тот самый, за которым он меня опоил. На том месте, за которым я сидела в прошлый раз, стоял графин с водой и пустой стакан. Больше на столе ничего не было.

– Присаживайся, – сжато произнёс он, когда я остановилась в паре метрах от стола.

Все места были заставлены стульями, кроме того места, к которому принадлежал тот самый стул, который я тащила за собой в правой руке. Мне не было предложено вариантов – я подошла к месту, которое для меня уже было определено, установила стул в полуметре от стола и опустилась на него.

Гарднер начал обходить стол и, что было предсказуемым, в итоге выбрал место напротив меня. Пока что он действовал безошибочно, и единственной ошибки, которой я от него искренне ждала, он не совершал – он не сокращал дистанцию между нами.

– В прошлый раз ты выпила мощное снотворное вперемешку с транквилизатором, – начал он, положив ружьё себе на колени. Наши взгляды встретились под светом одной-единственной тусклой лампы, горящей над столом. – Тебя, случайно, не стошнило после подобного коктейля? Должно было стошнить. Но ты крепкая, долго продержалась. Я думал, что ты отключишься уже после первого глотка, как подружка той студентки, с которой ты уже наверняка познакомилась в подвале. Теперь вы подруги по несчастью, не так ли? – на его лице проступила лёгкая ухмылка. – Можешь не переживать, перед тобой стоит чистая вода, без примесей. Сегодня я тебя опаивать не буду.

– Чего ты хочешь? – решила начать говорить я, прежде чем он захотел бы вынуждать меня отвечать ему.

– От тебя? Ну… Вообще много чего, – он окинул меня оценивающим взглядом. – Знаешь, а ведь за то время, что мы не были вместе, ты стала ещё более симпатичной. Но давай и вправду по порядку. Итак, чего же хочу? Для начала можем обсудить наш с тобой разрыв. Не сам факт свершившегося, нет. Давай обсудим то, как мы порвали наши отношения. Помнишь парковку?

О, да, я хорошо помнила ту парковку, которую он имел ввиду. Парковку у полицейского участка, в котором он разыграл двойную игру, незримо переведя на меня все стрелки своего “промаха”. Ничего хорошего эта тема не предвещала. Подобное начало значит только одно: он жаждет поскорее добраться до кульминации.

– Не мы порвали, а я порвала с тобой, – решив не изменять себе, я с вызовом посмотрела прямо в глаза собеседника. На пару секунд он замер, но потом вновь криво заухмылялся.

– Помнишь три последних предложения, которые ты мне сказала? – Набрав воздух в лёгкие, он вдруг надломил свой голос и попытался передразнить меня. – “Не приближайся больше ко мне! Я больше не желаю тебя знать! Я никогда не буду вместе с лжецом!”. Помнишь, Теона? И что же мы имеем сейчас? Посмотри: ты сама пришла ко мне, в мой дом, сама приблизилась ко мне, сама вспомнила о том, что знаешь меня, даже добровольно села за мой стол. Ну, по крайней мере в первый раз села за него добровольно, – он пожал плечами, уловив искру в моих глазах. – И как тебе такое: теперь ты будешь рядом с лжецом. Вот тебе и урок, Теона Тейт: никогда не говори никогда.