– А вы не...

– Да-да; сейчас и покажу. Впрочем, вот его набросок висит. Мне он очень нравится, а вот Саша незавершенным его считал. Долго, помню, рисовал, все дни выгадывал. А так и не успел.

Я повернулась к печке. Рядом с ней висел холст, в неприметной, потускневшей от времени багетной раме. Эскиз, сделанный уверенными, сильными мазками, открывал перед зрителем излучину реки. Крутой обрыв, у которого было видно сильное течение, дальше сменялся песчаным бережком. Невдалеке, на противоположном берегу виднелись полу затопленные мостки. Какая-то женщина полоскала на них белье. Солнце, едва видное в рассветной дымке, только показывалось за зубчатой грядой ельника. Старая ива, росшая под обрывом, чуть закрывала картину своими ветвями, придавая ей какую-то таинственность и еле заметную грусть.

– Прекрасный эскиз, - выдохнула я.

– Вот и я о том же. Это мои не понимают ничего, им все этих, как же... авангардистов подавай. Имена-то не запомнишь, все не наши, а тут - такая красота. И все мимо проходят. Я и в музей обращалась, вон в Селятино, как раз...

Я задумалась и уже не слышала тихой речи Евгении Петровны. Меня заметно потянуло в сон.

– Э, да вы задремали никак.

Я очнулась и поглядела по сторонам. Действительно. Старушка ласково посмотрела на меня и сказала:

– Ну ничего. Это с дороги, наверно. Умаялись?

– Немного.

– Вы потерпите немного, через часик и спать пойдем.

Я посмотрела на часы - половина девятого, впрочем, в деревне всегда ложатся рано. Молодожены закончили упаковывать "Запорожец" перед отъездом и теперь только Юра еще возился с машиной, ковыряясь в ее внутренностях. Света о чем-то беседовала с Леной, стоя на крыльце. Солнце уже закатилось; деревня погружалась в темноту.

Я вышла на крыльцо и успела услышать последние фразы разговора.

– Ты с ним поосторожнее, сама знаешь, - Лена замолчала на мгновение и посмотрела куда-то вдаль.

– Да знаю я. Ничего ни с кем не случиться.

Я решила не вмешиваться, но как ни странно, была принята с большой радостью.

– Как вам у нас?
– спросила новобрачная, резко меняя тему.

– Превосходно. Я так давно не была в деревне.

– Здесь поневоле чувствуешь свою связь с природой, - выдала очередной штамп Стеклова.

– Особенно, если работаешь как вол.

Света рассмеялась тонким голоском, словно зазвенел колокольчик.

– Вы правы. В деревне белоручкой не будешь.

– А вы давно здесь?

– С рождения. Потом, правда, переехала на какое-то время в Москву, но потянуло домой.

– А Юрий?

– Он - коренной москвич. Но тоже хочет остаться на свежем воздухе. У нас места всем хватит. Жить правда будем пока с моей мамой; сельсовет обещал через годик-другой со своим домом помочь. Теперь это опять в традицию вошло: новая семья новый дом строит.

– Хороший обычай. Дом где поставите?

– Пока не договорились. Наверное, вон за тем деревом. На другой стороне реки, видите?

– Да, красивое место.

– А какой оттуда вид открывается - ну просто загляденье. Вся земля как на ладони.

– И до речки недалеко. Спустился и купайся себе на здоровье.

– Да, - Света не продолжала. Наверное, я задела больную тему.

– Юра!
– неожиданно воскликнула она, - Домой пора. Тебе там уже ничего не видно; еще чего доброго глаза испортишь.

– Сейчас, - раздалось из-под машины.

– Он всегда такой, - улыбнулась юная супруга.
– Все время возится с деталями, чинит все подряд. Одним словом, мастер на все руки.

Я бросила мимолетный взгляд на Стеклову, не издавшую ни единого звука за время нашего разговора и неожиданно спросила:

– Вы сильно любите его?

– Да-да, - поспешно ответила Светлана, - Он такой милый, такой хороший...
– Она замолчала и извинившись, вернулась в дом. Минуту спустя за ней последовала, все так же молча, Елена. Я подождала еще немного и вошла вместе с Юрием.

Ночью спалось прекрасно. Конечно, я не привыкла ложиться в такую рань, но, к собственному удивлению, провалилась моментально, едва голова коснулась подушки. Проснулась в семь и увидела, что все на ногах. Кроме Стекловой, но зная, какая она соня, будить ее я не стала и в одиночку вышла из комнаты на поиски умывальника.

Молодые убыли около девяти, наскоро простившись со всеми. Выйдя на крыльцо, я долго вслушивалась в тарахтение "Запорожца" пока его еще можно было различить в шуме ветра.

Тем временем ко мне подошла заспанная Стеклова.

– Завтрак готов, - сказала она, протирая глаза и пытаясь высмотреть что-то в конце пыльной улицы.

– Я уже давно поела, соня. А они уехали.

– Жаль, - Стеклова зевнула, и уже заходя в дом, предупредила, Могла бы и разбудить. Кстати, сегодня дождь будет.