Я съежилась, пытаясь натянуть жесткий ворот на уши.

И почему нельзя было сразу позвонить в полицию? Или на край прийти в ближайший участок лично? Нет, надо мне было тащиться до овощного ларька не пойми зачем. Они же там наверняка именно сейчас прячут чёртовы пушки, как муравьи, передавая из рук в руки по стволу. И, конечно же, занимаются этим у всех на виду.

Соваться в центр я не стала и сейчас брела дворами в сторону высокого забора, отделяющего нас от окраин. Там, в глубине, пристройкой к крайней двадцатиэтажке уже завиднелось укутанное блестящей моросью нагромождение коробок. Я перекинула волосы ближе к лицу и заправила их под кофту, оставляя перед глазами небольшую щель. Следящие коптеры устало тащились на уровне двенадцатых этажей, изредка ниспадая до первого.

Отчего-то, я почувствовала себя преступницей, хотя ничего противозаконного не сделала, и даже не планировала. Ну зайду я в небольшую палатку с едва мерцающей вывеской «овощи и фрукты», ну куплю себе яблок, которые откровенно ненавижу, и уйду. Мне надо просто убедиться, что гниль окраин не просачивается через эти «порталы» аккурат у моего дома. Или хотя бы делает это не так явно, что сумасбродная девка спалит при первом же визите.

Успокоившись я решила сделать круг, вышла на проспект и побрела вдоль чернеющих высотой домов. По дороге зашла в супермаркет, купила три йогурта и пакет. Старый уже совсем износился…

Шустрый грузовик чуть не обдал меня грязью из огромной лужи. Отскакивая, я до звона в ушах приложилась о ближайшую липу.

– Ублюдок! – вырвалось у меня.

Хоть бы извенил…

А он что тут делает?..

На заднем пандусе машины отчетливо светил зелёным неоном логотип моего предприятия, ввиде трех листиков из одной почки. Десятый час. В это время водители аккурат возвращаются на склады, закончив рисковый трип по окраинам. Но склады в другой стороне…

Ускорив шаг, я буквально вывалилась за поворот и почти носом упёрлась в обшарпанные серые стенки ларька. На дверях висел огромный кодовый замок. Я пошарила глазами в поисках объявлений о внезапно нагрянувшей инвентаризации или дезинсекции, но ничего так и не нашла. Фосфорически светясь, залепленная мошками табличка только напоминала график работы:

Без выходных и перерыва на обед. С 10:00 до 22:00.

Ржавый скрежет разнёсся по всей округе, отвлекая меня от изучения вывески. Я поправила волосы, опустила воротник и обошла палатку. У заднего входа активно шла разгрузка. Это ж сколько надо было назаказывать, что б аж грузовик пригнали?! Даже не вспомню, когда последний раз на доставку по городу я вообще оформляла «колёса».

– Здравствуйте! – окликнули меня.

Тучная женщина лет пятидесяти с добродушной улыбкой стояла у заднего входа, по-хозяйски уперев руки в боки. Бордовое пальто было аккуратно накинуто на широкие плечи.

Поблескивающие в долетающих отблесках фонарей перстни и браслеты выдавали в ней как минимум хозяйку, но никак не продавца. Если это всё не бутафория, конечно.

– Здравствуйте! – постаралась я улыбнуться в ответ. – Не работаете?

– О, приношу извинения, сегодня мы закрылись чуть пораньше, приёмка! – она довольно ткнула пальцем на грузовик. – Приходите завтра!

Я сдержанно кивнула и быстро зашагала прочь.

Голос Святославы Иннокентьевны я бы узнала с одного слога. Это не она. Но дамочка тоже мало приятная. Явно скрытое за любезностью раздражение напитало воздух электричеством. Обернувшись, я сразу упёрлась в не сводящие с меня взгляда глаза. Пришлось улыбнуться ещё раз.

Этот овощной ларёк был ближайший к складам, если кто из водителей решит провернуть аферу, система слежения даже команды на контроль не даст. Плюс-минус метров двести никого не интересовали… До невозможности удивительное совпадение… Жаль экспедитора рассмотреть не удалось, хотя у нас их было столько, что и не запомнишь.

Когда я зашла домой, рациональность всё же включилась: скорее всего, у дрона села батарейка, и водителя попросили довести за него заказ. Это обычное дело. Тем более крюк и вправду был не большой. Выезды в окраины находились тут на каждом километре, и грузовая трасса тоже тянулась через все Звёздные оканчиваясь у ворот моего предприятия.

Но напыщенная бабка почти оправдала мои ожидания, Святослава должна выглядеть крайне похоже. Единственное, на мой взгляд с лицом этой женщине неоправданно повезло. Даже раздутое жиром оно выглядело, – красиво. И как бы не пыталась я подобрать к ней нечто зловонное, она вписалась мне в память алой шипастой розой. Даже точнее, – кустом роз.

Окончательная трезвость застигла меня врасплох, стоило улечься спать. Что делать то? Сообщить копам или попробовать ещё порыться в этом самостоятельно? Но, даже если я что-то увижу, и это нечто мне не понравится, я не смогу судить здраво и не предвзято. Мне и так уже повсюду мерещатся заговоры.

– Рр….

Я накрылась одеялом с головой и уперлась носом в подушку, надеясь, что лёгкое удушье спровоцирует сон. На секунду мне захотелось позвонить брату и всё выложить, и запоздало пришедшее чувство откровенного одиночества быстро огорошило прохладой. Мне больше некому звонить.

***

Глаза с утра распахнулись, как по будильнику. Я сразу кинулась в ванну, оценивать свое взбухшее от слёз лицо. Глазные капли едва сгладили алую сеточку, но я себе не прощу, если не попытаюсь.