Каким бы идиотом он не был, хризантемы не причём.

– Я куплю тебе новую вазу, – резко сказал он и пошёл в ванную.

Зелёное ведро с водой установленное на пол кухни приняло в свои объятия букет. Вот это кощунство…

– Ну теперь… давай.

– Я виноват. Я это признаю.

Я кивнула. Ещё бы ты не признал!

– Я подумал, что ты распространяешь таблетки. Сонакс.

Я открыла от удивления рот. Это меня коп толкающий дурь заподозрил в сбыте наркотиков?!

– Не смотри на меня так! Я ничего не продаю! Последние пол месяца Лёха просил достать таблеток больше, чем обычно, и… – Андрей запнулся. – Он говорил это для тебя. Я бы в жизни не стал барыжить этой дрянью, я её на дух не переношу. Но он… он сказал тебе тяжело, и я достал! А потом ещё и ещё. А потом я увидел тебя! Имя подсмотрел в журнале, как и адрес. Сост у тебя был куда более бодрый, чем я мог представить, и чем мне описывали. И я решил, что ты их продаешь. Тем более… – он выкатил на стол пластиковую полоску с иголкой. – Ты почти чистая.

Так вот зачем он светил мне, как я думала, в лицо… Освещал шею, чтоб тест вколоть. Мои брови начали стремиться к переносице.

– Я знал, что… что у тебя выдался не лёгкий месяц, сам эту дрянь я никогда не жрал. Помогает, так помогает. Мне не жалко. Она во всех участках валяется в какой ящик не сунься. Нас и вовсе частенько привлекают на сортировку и перевозку до хранилища. А там и не считает никто…

Я подумала о Маше, чей ублюдок муж пытается спрятать за моим горем свою зависимость. Убью. И как Масик только не подумал, что его брат может что-то заподозрить, увидев меня рядом с ним?! Или уже настолько снаркоманился, что свою легенду забыл?

Да, мы лично никогда не встречались, но не просто ж так он полез смотреть моё имя в журнале.

– С… сколько? – прервала я рассказ Андрея.

– По шесть упаковок в неделю.

От ужаса я закашлялась. Андрей тут же сунул мне в руку стакан воды и испуганно вылупился.

– Ты… ты хоть понимаешь, что такие дозы, это не баловство?

– Я никогда не вникал в подробности! Ну жрут и жрут. Я с погонами и должен быть чистым… так что…

– Ты с погонами! – зашипела я. – Ты должен знать об этом больше всех нас! – швырнула я в него опустошённый стакан.

Он его ловко поймал и тут же отвернул голову к окну.

– Идиот!.. Кого ты собрался защищать и от чего, если понятия не имеешь что губит этот грёбанный мирок!

– Не напрягай связки. Больно, наверное… – вернул он взгляд ко мне.

– Больно!.. Я бы тебя убила, за эту глупую беспечность, было бы сил!

– Прекрати! – рявкнул он, хлопнув ладонью по столу. – Я знаю, что был не прав! И очень виноват перед тобой, и… и перед ним! Он больше не получит от меня и грамма. От твоих порицаний легче мне не станет!

Злость накинула ему пару годков, и мы почти сравнялись. Всё-таки он не ребёнок, выслушивать тут мои нотации.

– Извиняться не буду, – кинула я толику презрения.

– Сегодня я извиняюсь. Я даже подумать не мог, что Лёха будет мне врать!

– Он плотно подсел, – сипела я.

– Да я уже понял! Сразу после тебя я пошёл к нему, Машка на работу вышла прям перед моим носом.

– И что ты хотел там найти?.. Леха на сутках.

– Я нашёл.

Андрей принес из коридора свой рюкзак, и выложил на стол какой-то свёрток.

Упаковки. Он нашёл аккуратно разобранные коробочки, что Масик наверняка где-то прятал.

Мы называли их фантики. При покупке, барыги за них делают скидку. Чёрт знает кому и зачем они нужны. Мы когда-то решили, что для того, чтобы распихивать по ним дешёвый амфетамин.

– Сколько их тут?

– Тридцать семь штук.

– Значит… по другим торгашам он ещё не ходит…

– Смысл? У него, – Андрей криво усмехнулся, – есть младший брат.

– Ты думаешь, он тебя послушает?.. Ты уверен, что если перестанешь ему давать, он не пойдёт искать где-то на стороне?

– Не уверен, но надеюсь, это сработает…

Андрей достал из кармана свой смартфон и показал мне фото, сделанные в квартире Машки и Масика. Он устроил там бардак ещё покруче моего. Разорванная одежда висела аж на люстре.

Машкина новая юбка…

На стене коридора крупными красными буквами было написано одно слово: СОНАКС???

Машкина помада?..

– Я решил, что меня он слушать не станет, но за семью всё-таки переживает. Пусть думает, что кто-то принял его за барыгу. Таскаться с шестью упаковками наркоты в кармане не лучшая идея, и его явно кто-то да палил. Он уже должен был прийти со смены, думаю, сможет прибраться до прихода Маши, ей это видеть не обязательно.

– И ты вправду думаешь, что это поможет?.. – сомневалась я.

– Ну если даже страх за жену не вправит ему мозги, и он припрётся за очередной дозой, я его просто запихну в больничку. Потом скажет спасибо.

Своя судьба нас всегда заботит чуть меньше, чем страх за родных, а точнее, за личную боль, что будет сопровождать их потерю, так что это может и сработать.

– А ты тот ещё… ландыш… – уже довольнее прохрипела я.