Он бесился понимая, что попал в хитро расставленный тёмной силой капкан, из которого уже не выбраться. Жадно пил вино, жалея себя и злясь на тех светлых душой и телом людей, которые непременно есть в мире, кто не поддался на яркую наживку греха, кто нашёл в себе волю противостоять соблазнам. Непривычно неуютно, страшно было покинутому всеми, кроме верной Дюбарри, королю. Чёрные мысли осиным роем клубились в отравленном алкоголем мозгу. Внезапно пьяному рассудку безумно захотелось чтобы все люди оказались грешными, развращёнными, испорченными донельзя, грязными как он.

С трудом сдерживая пожирающее его изнутри жгучее желание причинить боль любому, кто даст для этого хоть малейший повод Людовик громко позвал Дюбарри и приказал немедленно доставить ему ту самую девушку, что была у него утром.

Вскоре заплаканная, дрожащая Элис вновь стояла, но теперь уже перед вдрызг пьяным, наполненном дикой злобой стариком. Она не замечала роскоши помещения, в котором находилась, не чувствовала согревающего тепла пламени камина, её трясло от пережитых событий, случившихся с момента её похищения. Элис не понимала, почему Господь рассердился на неё, чем она провинилась перед Ним, за что должна быть наказана бесчестием.

Где-то далеко-далеко, в маленьком домике на окраине небольшого городка Локронан, расположенного на севере Франции, остались любимые мама с папой, которые ничего не знают о её страшной судьбе и наверное сбились с ног в поисках единственной дочери.

При воспоминаниях о родном доме Элис вмиг начинала горько плакать. Мадам Дюбарри сильно ругала и нещадно била её по щекам за то, что она постоянно плачет и молится. Но от подобного несправедливого и жестокого обращения бедная пленница начинала молиться ещё громче, плакать ещё сильнее и никакие уговоры и угрозы на неё не действовали.

Элис с самого момента появления на свет росла в любви и заботе. Она была поздним, единственным и очень долгожданным и ребёнком. Как ей рассказывала мама, они с папой много лет посещали церковь Святого Ронана и неустанно молились его мощам с просьбой о даровании им наследника.

После рождения дочери вся семья, невзирая на погоду, раз в неделю посещала церковь, расположенную на другом конце города, где родители со слезами искреннего счастья возносили благодарные молитвы святому за чудо рождения малышки.

В тот злосчастный вечер мама внезапно приболела, и папа, ушедший к доктору за лекарством, по какой-то причине задерживался. И хотя Элис очень не хотелось оставлять маму одну, родительница настояла на том, чтобы дочь не нарушала многолетний порядок и, всего лишь раз, одна сходила в церковь помолиться за них всех. Мама боялась, что святой Ронан рассердится, если сегодня никто из семьи не придёт к нему.

Никто из семьи не мог знать, за каждым шагом девушки несколько последних дней следит неотрывно следующий за ней по пятам человек.

Помолившись перед гробом святого, попросив его помочь выздоровлению мамы Элис, вытерев выступившие слёзы, заторопилась обратно. Закутавшись большим шерстяным платком, вышла из церкви сразу попав в объятия мягкой снежной метели. Быстро пересекла по протоптанной в снегу тропинке главную площадь и нырнула в один из узких переулков с множеством закрытых на зиму ремесленных лавок. Пробегая мимо серых гранитных домов, она думала лишь о том, вернулся ли уже папа домой, смог ли он правильно объяснить доктору болезнь мамочки, хорошее ли лекарство дал доктор.

Внезапно, когда девушка поравнялась с низким, неказистого вида домом, которым как раз и заканчивался переулок, входная дверь резко распахнулась и чьи-то сильные руки схватив Элис за худенькие плечи моментально втащили её внутрь.

Жилище принадлежало кожевнику по имени Беленус, имевшего кличку «Нелюдимый». Такое прозвище прилипло к нему после ужасного, произошедшего много лет назад случая, когда жену мужчины, Агрону, самую красивую женщину городка ранним утром обнаружил лежащей на ступенях церкви местный кюре.

Злодей, которого так и не удалось найти, изрубил тело несчастной и унёс с собой её голову, а топор вонзил в двери дома молитвы с такой силой, что вынули его с большим трудом.

Вернувшийся через месяц с заработков Беленус узнав от вышедших ему навстречу соседей о убийстве любимой жены замер посреди улицы как вкопанный, с налитыми кровью глазами, с сжатыми кулаками. Так и стоял, не проронив ни слова сутки, никто не посмел потревожить утопающего разумом в горе человека. Утром следующего дня, поседевший за ночь, вдруг вздрогнул всем телом, задрожал крупно, упал на колени, задрав голову к серому небу зарычал диким зверем напугав округу, медленно поднялся и пошатываясь зашёл в свой опустевший дом.