– Готовы? Огонь! – скомандовал Икер, и пулемётные очереди начали кромсать деревянные мишени, дырявя их и размочаливая в щепки, – Кемина! Куда спешишь? Ствол слишком быстро доводишь! Бакар! А ты куда половину ленты в одну очередь? Трупу твой десяток пуль не нужен, ему и одной достаточно. Вот ты, Мендия, правильно делаешь. Не спешишь, очереди отсекаешь. Если бы ещё попадала чаще, чем мажешь, цены бы тебе не было как пулемётчице, – юнкера рассмеялись, – Так, не расслабляться! Сменить позицию! – учебные пулемётные расчёты быстренько откатили три станковых пулемёта на больших полевых станках назад и скрылись за оградой, изображающей заросли кустарника лесной опушки, за которой покатили их на другой рубеж, – Это они уже немного наблатыкались, а на первом занятии – видел бы ты только, папа, что творилось! – пожаловался он мне.

– Такова твоя центурионская доля, – хмыкнул я, – Как старшие потоки возились с вами, так и вы теперь с этими.

– Только девки наши замуж повыскакивали и с мужьями разъехались по местам службы, а мы – отдувайся тут за себя и за них, – тон у моего отпрыска шутливый, но ясно же, что в каждой шутке есть доля шутки.

– Ох, напомню я тебе эти слова, когда ты сам одну увезёшь, а парней её потока отдуваться за неё оставишь, – так же шутя пригрозил я ему, – Там, правда, тоже не мёд. Ну, поспокойнее немного, если военной заварухи не случится, но захолустье же глухое, своих с гулькин хрен, все новости только по морзянке, а ответственности – больше.

– Так, наводи! Стоп! Кто приказал вам рассесться в прежнем порядке?! Сменить друг друга в расчётах! – мы как раз тоже вышли к другой позиции, и Икер снова включил центуриона, – Готовы? Огонь! Зилар, ну не по три же патрона! Я понимаю, что ты и один отсечь можешь, молодец, но это же станковый пулемёт! Лилера, ну а ты зачем по головам целишься? Половина пуль из-за этого в молоко! Кемен, у тебя мешок полуотстёгнут, гильз половину просыпаешь!

– Ну, не половину, почтенный, – возразил тот, отстрелявшись, – Четверть где-то – да, не досмотрел, виноват, но не половину.

– Мендия, точно четверть? – она как раз собирала просыпавшиеся гильзы.

– Чуть побольше, почтенный, но меньше трети.

– Ой, врёшь! Но за то, что не просто так, а напарника выгораживаешь, прощаю тебе твоё враньё, – там было явно больше трети, хотя до половины, возможно, немного и не дотягивало, – Всё собрала? Так, откатываемся на исходную и чистим пулемёты!

– Почтенный, а что страшного в просыпанных гильзах? – спросила его Кемина, – Мы же их всё равно собираем.

– В самих гильзах – ничего. Страшно будет, когда вы не отобьёте атаку, и либо вас самих, либо вашу пехоту покрошат из-за этого в котлетный фарш. А ну-ка напомните мне, ребята и девчата, как станковые пулемёты должны сопровождать свою пехоту?

– Огнём и колёсами, почтенный! – гаркнули все.

– Что запомнили – молодцы, а вот всё ли поняли? Мы отстрелялись и на другую позицию откатились, и гильзы в бою собирать некогда. После боя – да, соберём всё то, что найдём после протоптавшейся по ним пехотной когорты. И в каком состоянии они будут, догадываетесь? Да, как-то выправят их в тылу наскоро, переснарядят, и снова в ленту, но из-за спешки выправят хреново, и затвору не хватит силёнок загнать патрон в патронник. А теперь представьте себе, что вас не манипул римский атакует, а велиты или конница, а у вас пулемёт закапризничал. У него же по патрону и затвор с возвратной пружиной.

Я ведь упоминал уже, что за основу механизма автоматики наших тарахтелок у нас взята томпсоновская схема полусвободного затвора? Собственно, томпсон работал и в режиме свободного затвора, когда его упростили и удешевили для массового выпуска, для чего в числе прочих упрощений конструкции убрали из неё и бронзовый клин, который в пазах ствольной коробки работал как замедлитель отката затвора. Но мы подстраховались, поскольку наш патрон всё-таки значительно сильнее обычного револьверного, особенно с бездымным порохом. Для свободного затвора это уже чересчур, а с подвижным стволом, как и с газоотводом, нам заморачиваться очень не хотелось. А в целях унификации лучше иметь единую систему тарахтелок всех типов. Есть, конечно, специфические отличия для механизмов подачи патронов, поскольку у станкового пулемёта они в ленте, у ручного в диске, а у будущего автомата в рожке, но механизм автоматики и запирания ствола один и тот же. В результате по общей компоновке наш станковый пулемёт напоминает максимку ранних модификаций времён Омдурмана и Русско-Японской войны, но внутри ствольной коробки – пистолет-пулемёт по сути дела. Простой патрон, простой механизм, но патроны в него желательно пихать нормальные, а не мятые и выправленные на глазок. В идеале из фабричных пачек, а не из переснаряжённых в армейской тыловой мастерской, но всегда ли и везде ли будет такая возможность? Боюсь, что ещё очень нескоро…

– Передёрнуть затвор и выбросить негодный патрон, – заметил Бакар, – Не могут же одновременно закапризничать все три пулемёта сразу?

– Это если они у вас будут, – ответил Икер, – Вы заметили, ребята и девчата, что в ваших тактических задачах очень мало таких, в которых вам даны пулемёты? Даже там, где они бы вам по обстановке уж точно не помешали.

– Есть такое дело, почтенный.

– А стреломёт с рычажным управлением по первому курсу помните?

– Было дело! – улыбнулась Мендия, – Курсовой проект твоего старшего брата?

– Да, Волния, который распредёлён в Тарквинею. А это, я бы сказал, не самая захолустная из наших колоний, – юнкера рассмеялись, – Вот и складывайте теперь, ребята и девчата, два плюс два.

– Так это что выходит, что на службе нам не видать пулемётов как своих ушей? – въехал Кемен, – Если уж твой брат, почтенный, серьёзный производственник, полибол усовершенствованный разрабатывает по сути дела, учит нас с ним обращаться на первом курсе, а потом на Антилию отбывает служить, где у вашего с ним отца мануфактура есть – интересная у меня получается арифметика, почтенный, но какая-то она тоскливая.