Хуже уже быть не могло, поэтому пошёл вниз.

Ася, увидев, что я спускаюсь, сразу подбежала. Беспристрастным, обеспокоенным взглядом смотрела прямо в глаза, чем жутко меня смущала. Я будто голый стоял на площади.

— Ты зачем встал? Всё нормально?

Заботливо потрогала мой лоб, проверив на наличие температуры, а потом, взяв меня под руку, отвела и усадила на диван.

— Да, всё нормально, — пытался я избавиться от её внимания.

— Не думаю, кажется, опять температура поднимается. Но у меня есть проверенное средство.

Ася заботливо протянула таблетку и стакан воды.

— Что это?

— Ибупрофен.

Молча кивнул и выпил.

— Доктор был? Что сказал?

— У тебя ветрянка.

— Серьёзно?

Смешнее болезни трудно выдумать.

— Ты что, в детстве ей не болел?

— Не помню. Нет, кажется.

— В общем, ничего страшного, парочку дней у тебя будет температура. И главное, не чесать волдыри, иначе останутся шрамы.

Я непроизвольно засмеялся. Не уверен, что она поняла причину, но шрамы от ветрянки вряд ли сделают меня ещё страшнее. Ладно, смирился, она видит меня во всей красе и не падает в обморок. Это уже хорошо.

— Я постараюсь. Настя, есть что-нибудь поесть? Очень проголодался.

Девушка встрепенулась, словно нерадивая хозяйка.

— Конечно. Прости, без излишеств, тебе сейчас что-то полегче и попроще, так что торт отложим до выздоровления. Куриный суп. Как ты к нему относишься? — тараторила она.

— Отлично, готов съесть целую кастрюлю.

Ася с удовольствием меня накормила, было видно, ей это в радость. Похоже, она и вправду нашла своё призвание.

Молчал. Не хотелось шутить, строить интриги и вести личные расспросы. Всё потеряло свою актуальность. Теперь я не принц на белом коне, а чудовище. Моя участь — тихо страдать и не попадаться на глаза.

Ася не прятала глаз, не отводила в сторону, а смотрела прямо на меня внимательным проникновенным взглядом. Порой казалось, что она меня узнала, но я не хотел этого. Сейчас точно не время. Я уверен, доказательств нет, и правду я не выдам ни под каким предлогом. Особенно узнав о том, что она меня по-настоящему полюбила в юности.

Ася же упрямо испытывала меня взглядом, делая меня всё неуверенней. Она, пожалуй, единственная в моей жизни, которая так долго и пристально смотрит на меня, не пытаясь отвести взгляд. Даже отец не мог этого долго делать, думаю, его до сих пор мучит чувство вины. Казалось, вся моя броня, которую нарастил за столько лет, разлетелась вмиг и обнажила мою хрупкую, неуверенную сущность уродливого человека. У меня даже не было сил вспомнить о своих достоинствах. Хорошо, что я болен и всё можно списать на недомогание. Едва пережив обед, сославшись на плохое самочувствие, поднялся наверх.

Ася была заботлива, тиха и смиренна. Но меня вовсе это не радовало. Это жалость, я знал абсолютно точно. Ещё вчера она мне дерзила и, возможно, ненавидела, а уже сегодня совсем другое настроение. Такое часто бывает у женщин, они всех жалеют, особенно особей мужского пола. Они жалеют больных детей, разрешая им то, что не позволено в здравии, прощают измены мужчинам, зная, что те при смерти. Ну а мой случай был где-то посередине. Я знал, Ася добрая и отзывчивая, но чувство жалости меньше всего хотел бы видеть с её стороны. Однако судьба распорядилась иначе.

Я вошёл к себе в комнату и будто одновременно с этим окончательно закрыл дверь в мир фантазий. На что надеялся? Не знаю, но до последнего верил в сказку. Теперь я тоже был сказке, только она носила нелицеприятное название «Красавица и чудовище». Поэтому лучше не показываться Асе на глаза и предоставить дом в её распоряжение. Взглянул на телефон. Он почти разрядился, и количество сообщений зашкаливало. Есть на что отвлечься. Я, словно обречённый подросток, шлёпнулся в кровать, поставил на зарядку свой айфон, взял ноутбук и принялся разгребать завал, который образовался всего лишь за полдня.

Раздался стук.

Вошла Ася. Освещение в комнате было словно на хирургическом столе, хоть дело близилось и к вечеру. Я пытался с этим смириться. Пока получалось не очень. Как только представлял, как выгляжу при таком свете, моя самооценка падала ниже плинтуса. Первое, что я сделал, сказал:

— Ася, как хорошо, что ты зашла. Можешь мне чуть прикрыть шторы? Мои глаза не выдерживают такого издевательства, да и отдохнуть хочется.

Только в конце фразы заметил, что назвал её Асей. К чёрту! Всё катилось под откос, и по сравнению с остальным, это была сущая мелочь.

Ася послушно сделала, как я просил, и не постеснялась подойти и сесть в непозволительной близости. Пару раз себя остановил на пути к тому, чтобы взять очки. Это было глупо, неуместно и выдавало бы мою неуверенность. Нет, так опуститься не могу. Что есть, то есть, обратного пути нет. И возможно, так даже лучше, сразу лишиться всех иллюзий. А она опять безжалостно, словно загипнотизированная, смотрела прямо в глаза, будто искала подтверждение своим догадкам.

— Тебе сейчас не стоит купаться в море.