Каждый день с ним был пыткой. Он касался меня там, где я не желала. Облизывал мое лицо и рассказывал, как соскучился по мне. А потом я познакомилась с его женой, еще одной ебанутой версией его самого. Такой же больной на всю голову, как и он сам.

Мик хватает меня за волосы и тянет обратно в дом, а затем ногой захлопывает за нами дверь. Чувствую, как пистолет скользит вдоль моего бока. Сначала я думаю, что меня не накажут, но потом Мик снова хватает меня за волосы и разворачивает лицом к себе.

— Он питает к тебе слабость. Ты что с ним сделала? А? — спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой.

— Думаю, я смогу получить от него то, что хочу. Используя тебя, естественно.

Все еще держа за волосы, он бросает меня на пол, и я смотрю на ботинки Мика — на то, как тот уходит. Поднявшись, я бегу в ванную в комнате, в которую меня поместили. Сдираю с себя одежду и прыгаю под душ, смывая с себя его запах. Так старательно тру свою кожу, что не слышу, как то-то входит, пока этот человек не начинает говорить.

Жена Мика обходит меня. Ее длинные рыжие волосы каскадом ниспадают по спине. Пытаюсь выйти из душа, но она указывает на меня пальцем и качает головой, как бы предупреждая не предпринимать никаких действий. Я пытаюсь прикрыться занавеской, но жена Мика срывает шторку и бросает ее на пол.

— Выметайся, — говорит она, указывая в сторону спальни. — Я хочу, чтобы ты легла на постель.

Я иду, куда велено, и по дороге тянусь за рубашкой, но она останавливает меня.

— Голой, — приказывает она, прижимая нож к моей коже.

Направляюсь к постели и укладываюсь на нее. Она наблюдает за мной, а потом садится рядом и просто смотрит.

— Интересно, что он в тебе нашел, — задумчиво произносит она, глядя на меня. — Держи руки над головой.

Я делаю, как она говорит, а потом жена Мика с улыбкой проводит ножом по моему животу.

— Он использовал меня, — пытаюсь объяснить я.

Та кивает в ответ.

— Он использует всех хорошеньких, — говорит она с угрожающей улыбкой.

Засунув руку под подушку, пытаюсь найти хоть что-нибудь. Но ничего нет.

— Я слышала, он к тебе что-то испытывает, — говорит она. Затем, заметив мое растерянное выражение лица, уточняет: — Джейк.

Я видела ее раньше. Она улыбается мне.

— Начинаешь узнавать меня, милая?

— Ты. Это же ты с ним была? — спрашиваю я.

— У нас с Миком свободные отношения. Он знает, что я люблю трахаться с Джейком. Мне нравится, как он это делает, он дополняет меня. Мик знает, кто я, и всегда знал. Хотел, чтобы я его соблазнила и заставила полюбить себя. Но, думаю, он не способен любить. А Мик желает все, чем владеет Джейк. Всегда хотел.

— Какое это имеет отношение ко мне?

Она водит ножом вверх и вниз по моему животу.

— Разве ты не хочешь, чтобы я научила тебя, как любить Джейка? Я могу. Могу научить тебя, как сделать его счастливым. Ты же знаешь, он трахается с женщинами не более двух раз. Тебя он уже сколько раз трахал? Меня он трахает каждый раз, как мне это нужно. Я жадная, он знает это.

— Больше трех раз, — вру я.

Она качает головой.

— Ложь только навредит тебе… Золотце.

Меня передергивает. Это прозвище… я его ненавижу. Она сильнее прижимает нож, чтобы полностью обездвижить меня. Затем берет свой телефон, не убирая лезвие и продолжая прижимать его к моей коже, набирает номер и включает громкую связь.

— Что нужно? — спрашивает мужской голос.

— Джейк, — говорит она. А затем с улыбкой смотрит на меня.

— Сора, не смей ее трогать, — говорит он угрожающим тоном.

— Она соврала мне, Джейки. Ее нужно наказать. Только я сплю с тобой, когда мне это нужно. Я это знаю. И ты это знаешь.

Она проводит ножом, который держит в руке, по моему животу, и выступает кровь. Затем еще раз, углубляя порез, и я кричу, но она лишь улыбается.

— Только ты, Сора. И ты единственная понимаешь меня. Теперь отпусти ее и приезжай ко мне. У меня зуд, который можешь унять только ты.

Сора убирает нож, уделяя звонку больше внимания. Мне удается пошевелиться, но она на меня даже не смотрит.

— Что в ней такого особенного? Ты же знаешь, что мог бы иметь меня, Джейк. Я не люблю Мика, — хнычет она.

Схватив ближайшую одежду, до которой могу дотянуться, я выпрыгиваю в открытое окно. Слышу, как она приказывает мне вернуться, но не слушаю. Потому что бегу так быстро, как только могу.

Я бегу, пока не добираюсь до своей старой квартиры. Дверь открыта, вещи повсюду разбросаны. Я не возвращалась, опасаясь, что тут будет не к чему возвращаться. Захлопнув дверь, смотрю на себя и понимаю, что футболка едва прикрывает мое тело. Кроме того, из-за порезов спереди остались кровавые пятна. Оттягиваю ткань от живота, и воздух жалит открытые раны. Затем подхожу к раковине и нахожу чистую тряпку. Как только смачиваю ее водой, входная дверь распахивается. Я кричу и поднимаю тряпку, даже не осознавая, что это мало напоминает оружие.