– Ты и так, наверное, догадываешься, – она изучает его лицо. Не спешит давать объяснения.

– Возможно. Теперь. Но не тогда. И хочу услышать эту историю с начала и до конца из твоих прекрасных уст, моя синеглазая девочка. Кое-что не хочет совпадать. А я художник, если ты не забыла. Вся сила в деталях.

– Я не забыла, Берт. Тоже ничего не забыла.

Она умолкает. Наверное, собирается с духом. Я так и вижу, как она сочиняет слова, чтобы начать. Открывает рот, качает головой, смыкает губы жёстко и никак не может решиться.

– Я помогу тебе, Лада. Как всегда это делал. Не хочу и сейчас, чтобы ты в одиночку боролась со своими демонами. Я начну, а ты продолжишь.

Она кивает и снова из её груди вырывается вздох – громкий и судорожный.

– Речь идёт о твоей племяннице? Той самой, что погибла вместе с родителями. В огне. При пожаре. Кажется, её звали Настей?

– Да, – сдавленно и через силу. – Только она не погибла, Берт. Я спасла её тогда. Спрятала.

– А… тот ребёнок?...

Лада опускает плечи, словно на них – непосильный груз. Закладывает руки между колен. Опускает голову.

– Только не говори, что ты убила, – у Аля садится и жутко скрипит голос. Как плохая подошва скрипит. Хочется заткнуть уши, но я не смею. Я должна дослушать до конца. Я должна понять. Это важно. Кажется, это… обо мне?..

– Нет-нет, что ты, – дёргается она. – Та девочка уже была мертва. Ей… было уже всё равно. А Тася – живая. И я смогла её спасти. Просто потому, что повезло. Так сложились обстоятельства. Диме и Ане уже никто не помог бы. И, думаю, они не осудили бы меня.

Аль тоже выдыхает громко. Спадает напряжение. Он падает на стул рядом с Ладой и поглаживает её по предплечью.

– Всё, всё. Самое страшное – позади. А теперь по порядку, ладно? Расскажи мне всю историю, Лада Бакунина. Всё, как есть.

Я держусь из последних сил. Тело горит. В глазах – плывёт. Во рту – привкус гари. Но я должна, должна дослушать до конца, иначе не выжить, не выдержать, не зацепиться руками хотя бы за краешек призрачной надежды. За кусок прошлого, которого я не помню. Бакунина. Кажется, это та самая фамилия, о которой мне хотела рассказать тётка…

______________________________

[1] Лучшая комбинация игры в покер

Иногда я бываю в ярости. Но в бизнесе горячая голова – минус. Поэтому большую часть времени – ничего личного, только холодный расчёт и трезвая голова. Я, наверное, и не пью из этих же соображений: люблю, чтобы мозги работали, а не расслаблялись.

Может, поэтому ситуация в доме Янышевских показалась мне верхом абсурда. На какой-то миг ярость ослепила меня, а затем ей на смену пришло арктическое спокойствие. Я выдержу. Я смогу оставаться спокойным и хладнокровным, не дам повода злорадничать, а позже решу, как быть со всей этой ситуацией. Пока я проигрываю. А, может быть, струсил: не хватило сил развернуться и уйти. Наплевать на всё. Доиграем фарс до конца, а там будет видно.

– Я скучала по тебе, Эдгар, – мурлычет Снежана и жмётся ко мне показательно, на камеры. Улыбается порочно и соблазнительно. Но у меня на неё не встаёт. Ничего. Даже животное начало молчит. Я полон отвращения.

У нас с ней никогда и ничего не было. Вздорная девчонка. Ещё одна из разряда тех, кто решил однажды на меня поохотиться и поставить на колени. Ещё одна Мирослава, но с большим размахом: она была девчонкой, когда решила, что затащить меня в постель – отличная идея.

Снежана оболгала меня перед родителями. Сказала, что у нас «всё было». Я тогда пережил не очень хороший период. Янышевский таскал дочь к гинекологу. К счастью, Снежана была ещё девственницей.

Недоразумение разрешилось. Передо мной извинились. Снежану отправили учиться за границу. Партнёрские отношения не разрушились, а даже окрепли, но, видимо, я недооценил родительской любви. Полагаю, они разработали план, как подобраться ко мне и купить для своей дочери. Выгодное вложение. Инвестиции в будущее.

Я почти убеждён: «крот» у меня в офисе – это их рук дело. Одна нестыковочка случилась: я женился. Но, судя по всему, их это не смутило. Ну, пусть. Я закончу то, ради чего пришёл на этот долбанный вечер. Поставлю все точки над «ё».

Варшавин невозмутим как буддийский монах. По лицу его не понять, был ли он в курсе семейной подставы. Подыграл ли мстительной Елене или принял ситуацию философски – не стал удивляться.

– Поговорим? – спрашиваю напрямик, как только удаётся отделаться от Снежаны.

– Было бы глупо сказать тебе «нет», – Варшавин рассматривает меня внимательно, как жука через лупу. Он потягивает шампанское из бокала, но собран и деловит. И благо, рядом с ним нет Елены.

– Ты знаешь, зачем я здесь. И хотел бы услышать чёткий ответ по интересующему меня делу.