– Прими душ, – указал глазами на ванную.

Ольга послушно отправилась в комнату, обложенную голубым кафелем. Красиво. Ей нравились спокойные тона.

Она долго стояла под тёплыми струями, пытаясь смыть не только грязь с тела, но и чужие прикосновения. Футболка доходила до колен и висела мешком, но впервые за много лет ей стало настолько уютно, что она расплакалась.

Игорь поил её сладким чаем и кормил бутербродами. Ольга старалась есть медленно, но от цепкого взгляда не укрылся ни её голод, ни почти прозрачное тело. Слишком маленькая и худая. Всё тот же заморыш. Никакие грудь и попа не помогут ей стать девушкой мечты. Наверное, никогда.

Он дал ей расчёску и обработал ссадины. Сам. Своими руками. Ольга даже пискнуть не посмела: так ей нравилось, что Игорь о ней заботится.

Он постелил ей в большой комнате на диване. Ольга смотрела, как Игорь уверенно и не спеша надевает наволочку на подушку, расправляет простынь, загоняет одеяло в пододеяльник. Чёткие движения, сильные. На руках бугрились мышцы. Оле нравились его руки, оплетённые венами – мужские и надёжные. Он нравился ей весь, её Король, потаённая мечта.

– Спи. А завтра будем что-то думать и решать, – в его голосе хотелось тонуть. И совсем не страшно, что он большой. Не подавляет. Не угнетает. А может, это потому, что Олька давно выбрала его сердцем. Душой маленькой девочки, что взрослела с его именем на устах.

Олька долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок. Боялась закрыть глаза, чтобы не пережить заново всё то, что случилось с ней сегодня. Только не здесь. Не хотелось омрачать крохотный огонёк счастья. А потом она решилась. Встала с дивана, прошлась по комнате на цыпочках и уверенно переступила порог спальни, где находился Игорь.

Он спал, заложив руку за голову. На спине. Оля слышала его спокойное и мерное дыхание. Зажмурившись, скользнула в его постель. Быстро, чтобы не потерять решимость. Положила руку на голую грудь. Погладила литые мышцы, прижалась губами к соску, очертила пальцами скулы. Красивый. Мужественный. Её Король.

Игорь встрепенулся резко. Повалил её на кровать, намертво сжимая хрупкие запястья.

– Что ты делаешь? – грозный голос бил по щекам. Большое тело нависло над Ольгой. Очень близко. Слишком близко.

Наверное, она испугалась его мощи и силы. Вот в этот момент, когда он кинулся на неё так внезапно. А потом она поняла: он удерживает её, но ничего не делает плохого. Он даже прижаться к ней не посмел. Или не захотел. Выдохнул шумно и зло, отпустил руки и сел на кровати.

– Вставай, – приказал и вскочил на ноги сам, наблюдая, как она неловко барахтается, запутавшись в его футболке. – Вставай и уходи.

Ольга поднялась. Колени дрожали от напряжения. Сейчас или никогда.

Она стремительно сорвала с себя футболку, сделала шаг и прижалась к его груди. Впечаталась покрепче, чтобы он почувствовал её острые соски, ощутил нежность кожи и её решимость.

Игорь закаменел. Наверное, от неожиданности. И тогда она заговорила – горячо и сбивчиво, пока он не опомнился и не оттолкнул.

– Возьми меня. Сделай это. Пожалуйста. Лучше ты, чем он. Он же не оставит меня в покое и однажды сделает то, что задумал. Я хочу, чтобы ты был первым. А потом… не важно. Лишь бы ему не досталась моя… чистота. Я хотя бы буду знать, что первым у меня был ты, а не этот… гад.

Игорь дрогнул. Прижал её к себе. И сердце ликовало от этой скупой ласки. Он гладил её по голове, а потом – по спине. Осторожно прикасался к выпуклым позвонкам, словно считая или играя на хрупком музыкальном инструменте.

– Не надо, Оля, – она получила отеческий поцелуй в лоб. Покойницкий поцелуй. – Оденься и перестань. Он больше тебя не тронет. Верь мне.

– Ты дурак или придуриваешься? – может быть, впервые в жизни Олька позволила себе крикнуть и ударить мужчину в грудь кулачком. – Ничего ты не сделаешь и не изменишь! Я не слишком хороша для тебя, да? Но я и не прошу любить меня! Сделай это из жалости! Ведь жалеют люди бездомных собак. Кормят. Не обязательно для этого их в дом вести. Так и здесь: я не прошу ни любить меня, ни жениться! Я просто хочу, чтобы ты сделал это!

Она плакала и билась в его руках – тоненькая, худая, маленькая. В его больших и сильных руках, надёжных, как стальные ворота. Игорь больше не сердился и не успокаивал. Ждал, когда она выплачется. А потом одел её сам. Натянул футболку на плечи. Неожиданно подхватил на руки и отнёс в постель.

– Спи, – приказал, устраиваясь поудобнее в большом кресле, – я посижу с тобой.

Олька куталась в одеяло и ещё всхлипывала. Мокрые ресницы неприятно липли к щекам, но не было сил вытирать их. Да и желания тоже. Она так и уснула – несчастная и одинокая. Теперь навсегда. Её Король не захотел, отверг. Больше она не могла называть себя Королевой. Сказки кончились. Давным-давно закончились. Это лишь её упрямство и фантазии рисовали что-то там витиевато-радужное. На самом деле, всё оказалось намного проще. Обыденнее. Иллюзий питать не стоило и не стоит.

На следующий день Игорь купил ей нормальную одежду. О чём-то жутко ругался с братом. Точнее, это Славка скандалил и вопил. Наверное, руками размахивал. Славка вылетел красный и злой.

А Олька вернулась домой. В свою комнату, где на двери красовался новенький замок. Алика дома не оказалось. Его, избитого до полусмерти, нашла какая-то сердобольная женщина и вызвала «скорую». Алика положили в больницу.

Ещё через два дня вернулась мать и тут же, узнав новости от сплетниц на лавочке, помчалась в больницу, отпаивать Алика бульоном.