— Ну, наверное, смогу… Но я не рисую красками — только карандаш!

— Чёрное и белое — ха-ха-ха… — рассмеялась Искорка, — День и ночь… Ой, мне бежать надо! — вспомнив что-то, воскликнула она, и скороговоркой добавила, — Может, встретимся на днях. Я могу подъехать к тебе, или ты приедешь к нам — Олег будет рад видеть тебя в гостях!

— Да, конечно, созвонимся! — и Алёнка положила трубку.

«Странно это всё…

Кому же, в самом деле, понадобилось врываться в клуб прошлой ночью? Что же за люди такие — раз уже «не в первый раз», если верить словам Искорки? Как же нравится всем лезть в чужую жизнь… Просто «мёдом не корми» называется…» — размышляла Алёнка, задумчиво вертя в руках мобильный телефон.

Внезапно раздался звонок в дверь.

— Кто там? — легко соскочив с дивана и подойдя к двери, машинально спросила Алёнка.

— Кого ждёшь, — коротко ответили за дверью, и у Алёнки ухнуло сердце, забившись от радости часто-часто.

Распахнув дверь, Алёнка едва не кинулась Егору на шею: он стоял с цветами и тортом, чуть склонив голову набок и улыбаясь одним краешком рта:

— Мне помнится, кто-то приглашал меня на чашку кофе. Я — готов! — чуть приподняв коробку с тортом, проговорил Егор.

— Да-да, конечно! Проходи! Но… Как ты узнал, что я дома? — захлопывая дверь и закрывая замок, удивлённо спросила Алёнка.

— Я был в редакции. Мне сообщили там свежие новости — ты, оказывается, уволилась с работы?! Могу я узнать, что случилось такого критичного, что пришлось уволиться? — Егор прошёл за Алёнкой на кухню и удобно устроился на мягкой табуретке у стола. Девушка принялась суетиться, наливая полный чайник и расставляя чашки из сервиза на столе, попутно отвечая на его вопрос:

— Сама не знаю. Если честно, какое-то разочарование в профессии вдруг нахлынуло. Перетряхивание грязного белья, сбор разных сплетен… Надеялась, меня это минует, но — увы и ах, исключений не бывает…

Егор наблюдал, как девушка накрывает на стол, и улыбался краешками рта чему-то своему в эти минуты. Ему нравилось, как она держала себя — не скованно, довольно открыто, и даже не пыталась скрывать своих чувств: глаза так и лучились счастьем с первого мгновения, как только он появился на пороге её квартиры.

Разрезав торт большим ножом, Алёнка присела к столу. Чайник уже дымился рядом, и Егор, как истинный джентльмен, разлил кипяток по чашкам.

Алёнка разложила кусочки торта по тарелкам:

— Да как же ты угадал-то, что вот этот вот — мой любимый?! С безе и черносливом?! — не скрывая восхищённого удивления, проговорила она.

— Это маленький бонус для приятного общения, — подмигнул ей Егор, и добавил, — На самом деле, тут я поступил как полный эгоист: просто — напросто я сам просто обожаю его, ну и тебе принёс то, что очень люблю сам, — рассмеялся он.

— Знаешь, мне очень нравится узнавать тебя всё больше и больше, Егор! Тем более, пока наши вкусы совпадают! — рассмеялась в ответ Алёнка.

Когда в чашках уже почти не осталось чая и тарелки с тортом опустели, Егор отставил чашку и подошёл к Алёнке, сидящей напротив него за столом. Как завороженная, девушка смотрела на него, не отводя глаз.

— Мы не договорили, — рука Егора приподняла лицо Алёнки за подбородок, чуть сжав его жёсткими пальцами. Алёнка задрожала всем телом, глядя в глаза Егора и ощущая, как низ живота сводит судорога желания: это было так странно и ново, что девушка испугалась саму себя и реакции своего тела на одно прикосновение, один взгляд этого странного и чужого для неё, по сути, человека…

— Ты же понимаешь, что я буду тебя наказывать… — тихо, медленно проговорил Егор, не отпуская девушку.

— Да… — выдохнула Алёнка, чувствуя, как бешено заколотилось сердце от этого изменившегося вдруг голоса Егора.

— Что тебе будет — больно… — продолжал он, как змей-искуситель, откровенно разглядывая свою «жертву».

— Да… — снова прошептала Алёнка пересохшими вдруг губами.

— О, у тебя затвердели соски… — не скрывая удовольствия, проговорил Егор, — Тебе это нравится?

— Очень… — призналась Алёнка, чувствуя, как заливается краской стыда её лицо.

— Тебя это — возбуждает?

— Да… — она не сдержалась, и всё же опустила глаза, не в силах побороть смущение и стыд за откровенные признания.

Егор взял её за волосы, сжав их в кулак, и поднял с табуретки. Проведя пару шагов, прижал девушку к стенке:

— Я не принимаю отказ, — жёстко произнёс он, — Ты будешь делать только то, что я хочу!

— Да! — выдохнула Алёнка, тяжело дыша от резкой, непривычной боли: кажется, её никогда в жизни не таскали за волосы, а это оказалось довольно болезненно… Боль и возбуждение — эта гремучая смесь будоражила и сводила с ума девушку…