Филатов же еще в июле 1971 года прямо указывал на постигшую «Спартак» беззубость при завершении атак: «Сейчас в атаках „Спартака“ участвует много игроков, готовых и умеющих обслуживать партнеров. <…> Но от кого ждать голов? Это не слишком ясно…» 21 .

Действительно, недавние безусловные лидеры атак «Спартака» Николай Осянин и Галимзян Хусаинов подошли к возрасту, который по футбольным меркам принято считать критическим. Кроме того, Хусаинов нередко был вынужден в том сезоне и вовсе играть в средней линии. Итог сезона – 4 забитых мяча у Осянина, 3 – у Хусаинова.

Вынужденно сменил амплуа подававший надежды как бомбардир и приглашенный в «Спартак» на место форварда Сергей Ольшанский. После того, как тяжелую травму, завершившую его карьеру в «Спартаке», получил «чистильщик» Вадим Иванов, произошла известная со слов Евгения Ловчева история, когда «…Николай Петрович Старостин сказал: „Будем воспитывать „бабу ягу“ в своем коллективе“. И Ольшанского мало того, что перевели в оборону, так еще и кликуху дали соответствующую – Бабуля…» 22 .

Приглашенные же перед началом сезона Вячеслав Егорович из запорожского «Металлурга», Виталий Мирзоев из нальчикского «Спартака» и Александр Пискарев из ивановского «Текстильщика» (тот же Филатов, размышляя о перспективах «Спартака» в том сезоне, писал: «…чемпионский состав 1969 года сохранен, и к нему нынче добавились сразу трое молодых интересных форварда – Мирзоев, Пискарев и Егорович…» 23 ), сыграв каждый не менее половины календарных матчей, забили на троих 9 мячей. Что не помешало Пискареву всего с 5 забитыми мячами разделить с Киселевым и Силагадзе лавры лучшего бомбардира команды…

Словно предвидя что-то, Андрей Петрович Старостин в апреле 1971 года напишет: «В позапрошлом году, выиграв чемпионат командой, в которой впервые выступал ряд молодых игроков, спартаковцы вселили в своих почитателей надежды на рождение хорошей, стабильной команды. Ловчев, Киселев, Калинов, Папаев, Абрамов за два года повзрослели и набрались опыта. Теперь любители футбола ждут оплаты по векселям надежд. Конечно, сейчас рано говорить о каком бы то ни было банкротстве. Но напоминание о долге никому не повредит…» 24 .

Однако команда сделает шаг именно к банкротству. Как признается много лет спустя Евгений Ловчев: «Проверку на прочность поражениями мы не выдержали: каждый искал причины неудач в партнерах, а не в себе. Ну, а в декабре 1971 года „Спартак“ фактически развалился…» 25 .

Отечественный футбол стремительно прощался с прежними идеалистическими устоями. Материальные условия, создаваемые для футболистов покровителями, как тогда еще иногда говорили, «меценатами», а выражаясь современным языком – спонсорами и владельцами клубов, играли все большую роль. Собственно, футбол, как принято, стал отражением общественных настроений и процессов в стране – на смену идеализму и энтузиазму 60-х пришли относительно сытые и спокойные 70-е с их вполне материальной шкалой ценностей.

Человек, как известно, ищет, где лучше, спортивная карьера относительно коротка, и едва ли заслуживают упрека те, кто думал об обеспечении семьи и собственного будущего после ухода из спорта. Впрочем, земное, материальное пока еще далеко не превалировало над игрой «за ромб». По словам известного форварда 60-70-х Владимира Козлова, «Галимзян Хусаинов, скажем, играл за 164 рубля 37 копеек в месяц. На периферии он мог получать, конечно, много больше, но ценил спартаковский ромб на груди. И таких, как Хусаинов, большинство…» 26 .

Другой вопрос, что до появления профессии «футболист» и профессиональных футбольных клубов было еще далеко. И в выигрыше в этом смысле оказывались те команды, кто мог найти законные (или не вполне) способы найти дополнительные ресурсы для стимулирования игроков.

Началось это не вдруг. Армейские и динамовские команды и раньше доплачивали игрокам, как говорили, «за звездочки» – футболисты получали офицерские звания. По словам того же Козлова, «…чуть больше, чем в «Спартаке», зарабатывали динамовцы. Нам дополнительно начисляли рублей 20—40 за милицейское звание. Я, например, майор запаса…» 27 . А вот что рассказывал Леонид Островский, в 1962 году перебравшийся из московского «Торпедо» (бережно лелеемого автозаводом ЗИЛ) в киевское «Динамо»: «В «Торпедо» я получал 180 рублей в месяц, а в «Динамо» те же 180 плюс 20 пайковых и еще 20 за звездочки – меня сразу аттестовали на погоны. А чуть позже Маслов через Щербицкого выбил у Совмина премиальные за выполнение ежемесячного плана по набранным очкам – до 200 рублей. Тогда это были приличные деньги. Жили как у Христа за пазухой…» 28 .

Однако офицерские звания были тогда не самым привлекательным стимулом. По признанию Николая Маношина, в 70-е отвечавшего в ЦСКА за «селекцию» (впрочем, и слова-то тогда такого не было), в армейские команды игроки отнюдь не стремились: «С одной стороны, становишься офицером – получаешь надбавку за погоны. Это преимущество. Но не дай бог копейку на стороне заработать! Так что по законным деньгам армейская команда вроде бы благополучной была, но другие клубы незаконными путями получали раз в десять больше. В том же „Шахтере“ ребят устраивали в бригады горняцкие, где премиальные огромные, зарплаты солидные…» 29 .