— Если ты примешь душ и воспользуешься спреем будет не так больно. — не мог не вставить свои пять копеек Адам.

Злобно зыркнув на него, я продолжила экзекуцию, пока терпение не лопнуло. А лопнуло оно через пару минут.

Я отрешилась от всего. Тщательно вымывшись я стоически переоделась в новую одежду, которая оказалась мне по размеру, твёрдой походкой вышла в комнату под воодушевленный возглас Эммы и героически вернулась к расческе.

Не прошло и минуты, как мою руку перехватили и больно сжали.

— Ты причиняешь себе боль. Позволь мне?

Я бы и рада. Но плотина эгоизма и равнодушия начинала трещать и протекать. Я возлагала все надежды на Итана. На то, что он приедет, напомнит мне о дочери, Вике. Обо всем, что мне дорого.

— Ладно. — собрав всю волю в кулак, я позволила Адаму вновь себя расчесать.

Сидя с закрытыми глазами и вдыхая ароматы клубничного спрея для волос, я как могла, гнала от себя мысли, что мне очень жаль этого мужчину. Его судьбу и сестру. Но ещё мне жалко себя и свою дочь…

— Готово. — улыбка слабо тронула его губы. — Дальше сама.

Я забрала расческу из его рук, соприкоснувшись пальцами, и поглотила ком в горле с громким звуком. Наши глаза на миг встретились, и то, что в его я так и не отыскала упрека или осуждения меня просто убивало. Время словно остановилось. Я все не могла отвести взгляд, дрожа от переполняющих меня противоречивых эмоций.

— Мур-Мур, Амур… — пропела Эмма, вернув меня в реальность.

Я одернула руку и поспешила отвернуться. Пальцы подрагивали, а голова стала тяжёлой, даже неподъёмной.

— А ты чего завис?

Я резко обернулась леденея от страха.

Ну опять?! Это не серьёзно! Не сейчас! Нельзя меня с ней оставлять наедине! Нельзя!!!

Но мои желания не были учтены. Адам замер в том же нелепом положении, в котором я его и оставила. Только без расчески, а с глупо протянутой рукой. Не удержавшись и решив, что будь что будет, я схватила его за руку и сделала глубокий вздох.

"Красивая… Добрая… Мне бы её винить, вот только вины в сложившейся ситуации её нет. Она лишь случайная жертва очередной игры чистильщиков, не вовремя встретившаяся на моём пути… Ками… Камила… Я найду её как-то иначе. Обязательно найду. Она бы не одобрила, если бы я ради неё поставил чужую жизнь под угрозу… Мы просто случайные жертвы. Все мы. Даже Эмма. Она же сама не понимает, что, как только она сбежит и появится среди своих её уберут. Как лишнюю деталь пазла…

Не стоило давать слово матери… Будет жаль, если последнее, что она от меня услышала перед смертью были лживые обещания спасти сестру… В конце концов, у меня есть Вольные. Нам не впервые прятаться и скрываться. Уедем подальше от этих мест ближе к лету…"

Дыхание спёрло. Я отстранилась, облокотившись на тумбочку, и хватала ртом воздух. Внутри словно самая настоящая лава плескалась, опаляя все внутренности и рот.

— Ты эпилептик? — неожиданно Эмма бросилась к окну, распахнув его настежь. Затем стукнула себя по лбу и бросилась ко мне. — Ерунду сказала. Что происходит?

Я настолько ошалела от её реакции и поведения, что и не заметила, как меня отпустило.

Она мне, что, помочь хотела?!

— Спасибо… Я в порядке… — хрипло выдавила я.

— А этот? — она кивнула на замершего Адама, изучив его с головы до ног.

— Он тоже…

— Что это с ним?

— Жертва моего взгляда. — решила пошутить я. — Я потомок медузы горгоны, и каждый, вызвавший во мне злость, под моим взглядом превращается в камень. — глаза Эммы скептически прищурились. — Он просто ещё в начальной стадии… Нужно подождать.

Шутка смешная, а ситуация страшная….

Неожиданная громкая мелодия, заставила нас с Эммой испуганно дернуться в сторону от Адама. Он тут же отмер. Прошелся удивленным взглядом по сжавшимся нам, открытому окну и, вытащив телефон, скрылся в коридоре.

— Это вторая стадия?

— Ага… — хохотнула я, осторожно выбираясь с кровати к окну.

На улице царила чудесная погода. Яркое солнышко, играющее лучниками по крышкам мусорных баков и чёрной машине, лёгкий ветерок, ласкающий лицо и голубое-голубое небо…

Хлопок двери привлек моё внимание, и я встретилась взглядом с вышедшим из машины Итаном. Не пряча улыбки я ему помахала рукой, испытывая самое настоящее облегчение. Мой персональный кошмар подходил к концу.

Итан, воодушевившись, тоже мне помахал, правда приглашающим спуститься жестом. Я закивала, и тут же принялась за сборы.

Хотя… Какие сборы? Вчерашней одежде самое место в мусорном ведре. Поэтому, я, подхватив пакет с кроссовками, притормозила у кровати, на которой сидела Эмма и искренне произнесла: