Поворчав на врачей, Антон всё же сдался и остался на Земле.

"Вагонное чувство", известное ещё с девятнадцатого века, движет беседами и в двадцать третьем. Ну и что, что вместо купе в вагоне железной дороги каюта космолайнера? Невольная близость в замкнутом объёме располагает к откровенности. А беседы - обо всём понемногу, о жизни и ни о чём...

– Нет, это просто возмутительно, как всё можно изолгать в кино!
– Уно аж кипит от негодования, и веснушки на его носу становятся темнее обычного.

– И чем же не угодил тебе наш кинематограф?
– Загорский то ли так спрашивает, то ли готовит новую словесную ловушку, на которые он мастак.

– А тем! Посмотрел за день до отлёта фильм "Трудно быть богом". Ну и кто же такое понавыдумывал?! Я уж не говорю, что Арканар на себя не похож, да и король сильно смахивает на павиана! Так он ещё и не королём там назван, а герцогом! А эта сцена в финале, когда Румата, я и этот убийца Арата плечом к плечу кидаемся на штурм твердыни Рэбы?! Да это же бред ночной клячи! Как такое вообще могло в голову прийти?!

– Уно, не кипятись, как Ано, - вмешался в гневный монолог Корней.
– Пойми - есть такое понятие, как художественный вымысел... Да и не на пустом месте всё это снималось, а по мотивам пьесы "Без оружия", давно уже ставшей классикой. Понимаешь - авторы в литературе как правило не описывают реальность с точностью кинокамеры, а творят на реальном фоне свои построения, чтобы принести зрителю свои мысли...

– Ты так говоришь, будто ты и сам литератор, - вяло огрызнулся Уно.

– Почти...
– Корней невесело улыбнулся.
– Когда-то начал писать книгу, "Те, для кого понедельник в субботу начинается" называлась бы. Да потом перечитал - и вытер все файлы заготовок. Не получилось это у меня... Не состоялся я как писатель... А ведь по документальным материалам думал фантастику написать!

– Даже так?!
– удивился Каммерер.
– И о чём бы там было?

– О том, как в городке Соловецке возник странный институт - НИИЧАВО: Научно-Исследовательский Институт ЧАродейства и ВОлшебства. И о том, как живут и работают там самые обыкновенные маги и волшебники, поставившие свою магию на служение мирной своей стране.

– Хм-м, забавная идейка... А кто послужил прототипом НИИЧАВО, а?

– Прототипом?

– Ну да, ты же говорил, что эта фантастика по документальным материалам писалась. Так какому же институту посчастливилось попасть тебе на зубок?

– Именно НИИЧАВО. Как это ни странно звучит... Просто однажды, вскоре после отправки Гага обратно на Гиганду, ко мне в дверь постучали. Я удивился, что гость не воспользовался звонком... Открыл... На пороге стоял мужчина средних лет, представительный... Он представился Янусом Полуэктовичем Невструевым... Не щёлкайте терминалом, Загорский, я запросил БВИ в тот же вечер, и он сообщил мне, что на всей Земле не рождалось человека с таким сочетанием имени, отчества и фамилии... Так что я сперва решил, что это очередной КомКоновец с тайной проверкой, но не подал виду, что догадался об этом. И правильно сделал. Потому что гость стал рассказывать мне невероятные вещи. Про себя и про этот вот самый НИИЧАВО. А потом, заметив, что я не верю ему, сказал, что попал сюда случайно, но специально. Я не понял. И он пояснил, что у них в НИИЧАВО сотворили машину времени для путешествия по виртуальным временам. И что он решил воспользоваться ею, чтобы найти один рецепт... Но машина сломалась в пути, и вот он застрял в моём времени и недалеко от моего жилища... Тогда я вызвался помочь ему починить машину. Позвал Драмбу, чтобы легче было дотащить хроноход. Но пресловутая машина оказалась гибридом детского велосипеда и каких-то странных блоков непонятного назначения. Ещё раз заподозрив, что с мозгами моего гостя не всё в порядке, я всё же принялся копаться в аппарате. Устройство его оказалось на редкость простым, а поломку вызвал сгоревший гетеродин. Заменив его, я сказал, что хронолёт исправен, но перед тем, как гость исчезнет, я хотел бы выслушать его основную проблему что за рецепт он разыскивает...

– И - что за рецепт?
– спросил Пампа, потягивая сок прямо из банки.

– Янус искал пути путешествия во времени реальном, а не виртуальном... И не знал, как этого можно добиться.

– И Вы ему помогли, Корней, - недоверчиво хмыкнул Каммерер.

– Помог, хотя и сам не очень-то понял, как... Просто по ходу изложил ему свою теорию дискретной контрамоции, и вдруг Невструев просиял и выкрикнул: "Да, это то самое, что я искал! Теперь точно должно получиться!" А перед самым отлётом он подарил мне толстую общую тетрадь, древнюю, с пожелтевшими бумажными страницами. Это были дневники. Вот по ним я и думал написать свою историю...

– А мне вот интересно, - спросил Пампа, - Обычно принято делать ответный подарок... Вы-то что ему подарили?

– Сущую безделицу - своего попугайчика. Фотончика. Сперва Янус отнекивался, говорил, что всё, принесённое из виртуальных времён в их мир, неизбежно погибает, потому что нежизнеспособное за пределами своего мира, но когда Фотончик заорал "Др-р-рамба игнор-р-рирует ур-р-ран!" - вдруг вздрогнул и внезапно согласился. Сказал: "Этот выживет, я точно уверен..." и взял это зелёное чудо в перьях. А потом сел на этот свой велосипед, что-то крутнул - и растворился в воздухе, словно и не было его!

– И почему же это не было доложено в КомКон-2?
– сухо осведомился Каммерер.

– Я что - сумасшедший?! Вы и так на меня из-за "Дела Подкидышей" косо смотрите, а тогда б и вообще со свету сжили бы!

– И ещё - почему это мы никогда не слышали ни про Януса Полуэктовича, ни про НИИЧАВО? Вы уверены, что прообразом НИИЧАВО не стал Институт Чудаков, а, Корней? Может, над Вами просто кто-то зло подшутил?

– Не думаю... Скорее - гость действительно прилетел из какого-то другого мира, с параллельной Земли, что ли?