Не очень красиво лежу я, кстати. Ну, не могли или похитители меня хоть уложить нормально что ли? А то: лицом вниз, волосы растрераны, будто меня именно за эту с позволения сказать шевелюру (до плеч волосы-то) и тащили к месту моей теперешней дислокации. Но и это не всё: одна рука вытянута вперед, вторая свисает с кушетки справа, и что бельше всего меня поразило - мой зад (извините за подробности) приподнят вверх. Какого?! Что это за…?!

А интересно, я вот в таком духообзаном состоянии смогу себя переложить по-другому? Попробовала. Ничего. Эх, жаль. Так, что-то я задерживаясь, пора просыпаться и делать ноги из этого странного места. Но сначала посмотрю где это я оказалась. То, что я не в Академии - ясно, как день: у всех студентов на запястье стоит метка, знак учебного заведения, и он вещь многофункциональная. Например, когда я опаздываю на пару, он нагревается, напоминая, что я невероятно непунктуальный человек. А если я нарушают какой-то запрет, так эта, постоянно чёрная татушка, становится красной… и светится, тоже красным. Вот, как сейчас. Только я даже в виде призрака ощущаю, как метка ещё и адски жжется. Чую, когда очнусь, меня ждут “наиприятнейши”е ощущения.

Полечу “на разведку”, пока время есть. 

Посмотреть было на что. Я оказалась в самой верхней комнате высоченной башни в горах. Что это за место, я представляла плохо. Вокруг башни были только горы. Не такие, как их принято описывать: каменные великаны со снежными вершинами, окутанные таинственным туманом, и прочая красивая шелуха. Эти горы были такими… жуткими. Они не вселяли восторг, трепет, какой испытываешь, глядя если и не на чудо природы, то на неземную красоту точно. Эти горы своей чернотой хоть и завораживали, все равно будили где-то в глубине души какой-то иррациональный страх, и неизвестно к чему этот страх относится: к тьме, окутавшей вершины, как чёрный непроглядный туман, или к высоте, на которой находится башня, ведь внизу (опять же из-за этой тьмы, стелящейся по дну долины) ничегошеньки не видно, словно нет ни конца, ни края у этой бездны. Кроме серых вершин этих гор, не видно более ничего: либо каменные глыбы, либо тёмные провалы расщелин, либо тьма, туманом укрывшая в своих объятиях землю на многие километры вокруг.

О месте моего, надеюсь временного, пребывания невозможно сказать что-то однозначное: это похоже и на Северные горы (на ту их часть, о которой принято говорить с ужасом в глазах, ведь именно здесь водятся страшные зубастые твари, выпивающие эмоции, а потом и съедающие плоть); так же это место похоже и на Скверное ущелье (понятий не имею, почему оно так названо, но если то, что я вижу - оно самое, то не удивляюсь ничему, ведь название увиденному очень даже подходит). В общем, так и не придя к определенному выводу, я решила облететь башню вокруг, ведь горы горами, а выбираться отсюда надо. Главное - найти выход из башни, а там уже Айла поможет - моя дракоша может унести свою бедовую хозяйку отсюда, уж ей-то (дракону) высота гор и чёрный туман точно не помеха. Только я успела подумать о том, что пора бы уже вернуться, как почувствовала дискомфорт, будто отлежала всё тело разом. Что это было - не знаю, поэтому полетела в комнату, где оставили мою скрюченную в невообразимой позе, тушку.

Собственно, что я увидела, вернувшись в полупустое, грязное, мрачное, продуваемое всеми ветрами помещение? Тело моё уже валялось на полу (и именно момент падения я тогда почувствовала). Но самое интересное и возмутительное: какой-то малолетний извращенец самозабвенно избавлял мою бессознательную тушку от формы Академии. При этом он что-то бурчал себе под нос. Я подлетела ближе, собираясь послушать, что там бормочет этот нагло раздевающий меня мальчишка, но он резко развернулся и уставился мне прямо в глаза. Ну, в то место, где у облака, каким я сейчас летала, должны находиться эти самые органы. И вот это странно, ведь, в таком состоянии меня никто обычно не видит. А, может, он и не видит? А все это просто совпадение, и мальчик смотрит не на меня? Обернулась, но за моей спиной была только серая обшарпанная стена башни. Посмотрела снова на паренька, но он уже вернулся к прежнему занятию.

– Да ты озверел!?
– Закричала я, возвращаясь в тело. И, судя по тому, как дернулся мальчишка, он меня услышал.

Стоило только мне прийти в себя (причём в прямом смысле этого слова), как тело сразу ощутило все прелести долгого нахождения в той позе, в которой я себя обнаружила в первый момент, и, собственно, в общем все прелести искусственно вызванного обморока. Голова болит, в висках стучит, в ушах гудит, перед глазами все плывет, тело ломит, во рту пустыня, ещё и чихнуть хочется, но не чихается… А парень, будто и не заметил, что я уже очухалась, и продолжал кропотливо расшнуровывать кожаный корсет, который я надела под пиджак.

– А, ну, уйди от меня, ребёнок, - возмутились я. Ребёнок вздрогнул, посмотрел на меня испуганным, но возмущенным взглядом и отшатнулся. Не, я понимаю, что после всего произошедшего, не красавица, но не до такой же степени!? Ну, да, голос, как у насквозь прокуренной и пропитой вороны, но это ведь не повод с таким страхом на меня пялиться? Обидно, вообще-то.

– Я не ребёнок, - первое, что сказал мальчик, отойдя от эстетического шока.
– Мне уже двадцать лет, вообще-то.

– А выглядишь на десять.
– Прохрипела я. Мой голос сейчас напомнил мне хрип волка из мультика, в котором он под свадебным столом сказал ставшую крылатой фразу “щас спою”. Вот прям точь-в-точь.
– Ну, или одиннадцать, - продолжила издевательство над голосовыми связками.

– Ты же померла?
– Удивлённо прошептал мальчик.

– Ну, судя по тому, как нестерпимо жжется метка Академии, - задумчиво прохрипела я. Блин, будто я всю ночь за футбольную сборную универа болела! Был такой грешок, каюсь. И, нет, я не ярый фанат этой игры, просто Караську не переспоришь, если она что-то вбила себе в голову.
– Я ещё достаточно жива, чтобы чувствовать боль.

– Но ты и правда не дышала. И сердце не билось. Я умею видеть жизнь, - возразил мальчик. Я, конечно, ничего не поняла: голова слишком сильно болит и в ушах слишком громко звенит, поэтому не могу нормально воспринимать информацию. Надо прояснить ситуацию в целом, но не сейчас.

– Слушай, в этой башне можно где-нибудь от сквозняка укрыться?
– Спросила я.
– Или здесь только эта комнатушка?

– Я по-твоему на полу сплю?
– Надулся ребёнок, - конечно, здесь все есть: и спальня, и кухня, и даже ванная!
– Сказал так, будто это его личное достижение.

Следующие полчаса мы спускались по винтовой лестнице на первый этаж, на котором и было обустроено жилище этого двадцатилетнего ребёнка. За эти тридцать минут я узнала, что мальчик - не человек, а ахмарец. И для этой расы, почти вымершей, кстати, это нормально - выглядеть вот так в двадцать лет, так как развитие у них долго длится, ну, и живут они дольше обычных людей.