Звонок продолжал трезвонить.

– По ходу, не уйдут, - сказал Николай и нагнулся за своими вещами, вернее всего одной вещью. – Я открою.

Я торопливо подхватила свою пижаму и мигом бросилась в спальню, по дороге схватив в ванной полотенце, бросила его Николаю.

Парень намотал его на бедра прямо поверх боксеров. Но скрыть его возбужденное состояние было весьма и весьма сложно. Подошел к двери, под несмолкаемые трели звонка.

Щелчок замка и одно слово в два голоса:

– Ты???

Николай

 Неудобное полотенце, обмотанное поверх нижнего белья, неудобный непрекращающийся звонок, да и сама ситуация мега неудобная. И кого тут сейчас вообще принесло? Трезвонят, будто мы тут затопили кого-то.

Открываю дверь и ловлю челюсть свою уже на полу. Против воли вырывается:

– Ты???

И не у одного меня.

Прямо передо мной стоит мой хороший знакомый, человек, которого я знаю десять лет – мой партнер Ромка.

– Рома, какого хера? У тебя пожар что ли? – говорю с легким нажимом.

– Эээ… Коля? Ну, привет, – глаза моего партнера на выкате, словно чайные блюдца.
– А ты что тут делаешь? – переводит тему.

– Живу, Рома, живу, - говорю и, махнув рукой в комнату, продолжаю, - ну, заходи, коль пришел. Рассказывай, что за дела у тебя тут внезапно нарисовались.

Он нерешительно заходит и топчется у порога.

Я закрываю дверь и медленным шагом направляюсь на кухню.

– Да, заходи, кому говорю. Мы тебя чаем угостим, – говорю нерадивому гостю. Потом поворачиваюсь, – Да, Машка?

Она как раз успела накинуть свой синий длинный махровый халат, запахнув его так, что видно было только лодыжки. Подхожу к Машке, кладу руку на плечи и притягиваю к себе. Целую - все, территорию застолбил. Ага, все мы собственники, так что, Рома, выкуси. Хрен тебе, а не Машка.

Чай наливал я. Я ж хозяин. Тихо поржал про себя – еще бы сырников приготовил. Тогда бы Машка уже сама мне жениться предлагала. Она знала, что я могу, но заставить меня готовить было трудно. Только если по собственному желанию. И то по праздникам. Сегодня как раз такой день намечается, но никак не связан с Ромкой.

 Ромка сел на стул, пальцами пиджак теребит, смотрит в пол. Ни дать, ни взять школьница на экзамене.

– Я вообще-то переживал, - говорит. – Мария в офис не пришла, заранее не предупредила.

– А позвонить не судьба? – немного резковато перебиваю его.

– Звонил. Абонент не абонент, – Рома осмелел и поднял на меня глаза.

Я перевел взгляд на Машку. Она пожала плечами.

– Сел, наверное, – и смотрит так виновато. – Я вчера не проверяла.

– Не сомневаюсь, - улыбнулся я, а она отправилась разыскивать телефон.

Ромка повернулся ко мне и полушепотом спросил:

– И давно вы… - замолчал

– Что? Спим вместе? – продолжил я его фразу.

– Нет, я не так хотел сказать – близко знакомы.

Я заржал аки конь.

– Давно, Ром, не поверишь. Все тридцать.

– Что тридцать? – не понял он.

– Все тридцать лет знакомы.

– Так тогда какого же…? – он опять замолчал, но я его прекрасно понял.

– Это у нее надо спрашивать, - глянул на подошедшую виновницу сегодняшнего торжественного чаепития. – Маш, какого?

– Ты о чем? – не поняла она.

– Рома хочет спросить, почему Вы, о, благородная дама, не воспользовались своим преимуществом, а проходили собеседование как обычный смертный человек.

– Терпеть не могу быть под протекцией. Я привыкла всего в жизни добиваться своим умом и трудолюбием. Не хочу, чтобы обо мне судили по другим людям.

Тут уже я уши развесил. Эта глава ее жизни мне не была знакома. То, о чем она сейчас говорила, относилось к десяти годам жизни, когда мы с ней не пересекались. Нет, я, конечно же, что-то расспрашивал у мамы, но все равно много не знал. А Машка тем временем продолжала:

– И тем более никогда не собиралась пользоваться свой внешностью. Тем более, что десять лет назад, когда я только начинала свою карьеру, я не была такой, - ее губы тронула легкая улыбка.

– Подтверждаю, - нагло сказал я, а Машка сделала вид, что возмущена, и стукнула меня по руке.

– Мне частенько бывало сложно продвигаться по карьерной лестнице. Один руководитель решил, что раз он руководитель, то имеет право указывать мне, как мне жить и с кем встречаться, другой считал, что раз я женщина, то мое дело только глупо хлопать глазами и мило улыбаться, третий просто не давал проходу и хотел уволить, когда я его отшила. Руководители-женщины, которых у меня было всего двое, считали меня смазливой выскочкой. И во всей этой каше мне приходилось разбираться, параллельно обучаясь профессиональным премудростям. Зато теперь я могу вести практически любые переговоры. За исключением межгосударственных разве что. И то только потому, что не знаю точной суммы золотовалютного запаса.