Я поудобнее перехватил оружие. Делать нечего. Стоит мне сбежать от схватки, и через два часа здесь будет тысяча этих муравьёв и обглоданные до костей туши, на которые я уже положил глаз. Обидно. Если только забрать всё самое ценное из карманов сектанта? Но на это тоже нужно время, а его мне до сих пор так и не дали. Бросить всё и попробовать утащить труп через озеро? Кинуть одну из звериных туш им на поживу? Но разведчики муравейника всё равно будут продолжать поиски...

Моё промедление и жадность дорого мне обошлись. Мгновения моих раздумий, и муравьи уже заполонили всю вырубленную мной поляну. Я бросился бежать, но раненная нога подвела, и очередной шаг пришёлся точно на мелкого, всего в два кулака размером, насекомого. Он и был-то всего первого ранга Воина, а потому лишь хрупнул под сапогом, наполняя воздух кислым запахом. Остальные разъярённо и безошибочно бросились ко мне, позабыв о поисках добычи.

Слабаки, на которых нужен всего один удар. Вот только их здесь сотня, а руки давно дрожат. Первому десятку я даже не дал приблизиться, второй сумел добраться до тела, третий вцепился в ноги, глубоко запуская челюсти. Я Воин с идеальной закалкой, но эти мелкие ничтожества легко впивались в тело, впрыскивая свой яд. Голова кружилась, копье выпало из рук, энергии, чтобы бороться с ядом уже давно не было. Я воспользовался последним средством, что у меня оставалось. Зажёг свою выносливость, толкая последние остатки к сердцу и сумел раскидать вцепившихся в меня тварей. Подхватил копьё, нанизал на него, словно для жарки, ещё полтора десятка, но заёмная сила закончилась, и я просто рухнул на колени.

И в момент отчаянья, глядя, как с каждым мгновением быстро перебирающие лапами насекомые становятся всё ближе, в голову пришла мысль, что кое-что я почти не потратил в этом бою. То, что было отдельной энергией. Мои Указы! Это ведь идеальный способ для таких слабых врагов! Глупец!

Печать с ограничением первой звезды Закалки легла поверх висящего на мне муравья, заставляя его расцепить челюсти и упасть на землю. Ещё одна – на другого!

А затем я вспомнил о других своих задумках с Указами.

Умри!

На очередного мелкого врага легла печать с этим словом. Он вздрогнул и замер. А затем медленно опустился на землю, поджимая лапки, а я почувствовал, как ко мне вернулась кроха сил из растаявшей печати. Растянул в оскале непослушные, онемевшие губы. Пусть я так и не научился делать одним движением десятки печатей, но это не помешает мне нарисовать одну огромную. Пять вздохов, и огромный светящийся красным Указ накрыл всю поляну передо мной и кусочек леса. А мои губы еле повторили приказ в нём.

– Смерть!

Голову сжало словно стальным обручем, пронзая болью затылок и заставляя всё вокруг потемнеть; тело свело, не получалось даже вздохнуть, а ноги подкосились. Я упал лицом вперёд, в ужасе от происходящего. На миг мне показалось, что Указ подействовал и на меня. Я рванулся раз, другой, и мир потемнел...

Первое, что я почувствовал, как с усилием втягиваю первый глоток воздуха, пахнущего кровью и пылью. Слабость оказалась так сильна, что едва хватило сил перевернуться набок и поднять лицо из песка, промаргиваясь.

Все муравьи мертвы, валяются тут и там, поджав лапки. На моих глазах из леса выскочил ещё десяток, но едва они вбежали под печать, всё ещё висящую над поляной, как мгновенно погибли, закувыркавшись по песку на всём бегу. Более того, я поражённо глядел на кусок леса, который накрыл Указ: большой куст, кусок дерева и густая трава под ними. Трава уже полегла, словно политая кипятком, а на моих глазах чернели и сохли листья на кусте.

Я потянулся мыслью к своей печати, пытаясь стереть её. К счастью, странный паралич не отразился на моём уме, пусть всё и продолжало расплываться перед глазами. Вдох, и огромная печать бесследно исчезла, а в тело словно влили двойное зелье выносливости. Обруч, стискивавший голову, ослаб, я снова начал дышать полной грудью и смог дотянуться до перевязи с зельями. Сначала противоядие! Выронил опустевший флакон. Теперь разлить состав от запаха. Последние капли упали мне на грудь, и зелёная волна захлестнула меня и поляну.

Не меньше десяти минут я отлёживался, прежде чем сумел встать на ноги и оценить произошедшее с высоты роста. Впрочем, ничего нового я не увидел. Дохлые муравьи, мёртвая трава и умирающий куст. Только дерево отделалось пожухлой листвой на той части кроны, что попала под Указ. Самое приятное то, что все панцири муравьёв целые – не было чуть кисловатого запаха их смерти, который уже нечем маскировать. А значит, и гостей их гибель не привлечёт, позволяя мне получить очередную передышку и всё-таки собрать трофеи.

Впрочем, я переживал зря – это оказалось последнее нашествие неприятностей.

Я смог перевести дух, а не подскакивать от очередного шума, прерывая и без того неглубокую медитацию. Сил и желания что-то делать не было, раны пекло жутко. Так и хотелось окунуть руки в воду, особенно ту в которую попал яд с кинжала.

Не выдержав, приковылял к берегу и засунул руки в воду по локоть. Миг блаженной прохлады и привычная боль. Как и думал – ничего вода не облегчает. Но через мгновение прикусил язык. Вода словно ласкала раны. Я замер, боясь спугнуть это чувство, вернулся в мир сосредоточенности и ярких синих нитей, тянущихся ко мне из воды. Через полчаса я счастливый сидел на берегу и наслаждался стихнувшей болью. Действие зелий продолжалось, ладонь дёргало. Но вот боль в предплечье стихла, ушло жжение от яда. Не могу сказать, действительно ли помогла вода, или начало действовать зелье Пор, главное – результат.