Казалось бы, что он ему? Но нет. То что началось как игра, которую он, рука главы совершал не один раз в переговорах с купцами, орденцами, ватажниками, незаметно стало чем-то большим, чем приказ. Стало чем-то личным. Таори думала, что это случилось после того, как щенок унизил его, использовав артефакт сектантов и заставив ползать от страха на глазах всех Волков. Он кивал на её утешения, ухмылялся над солёными шутками собратьев, что советовали забыть.

Но на самом деле знал, что всё началось тогда, когда он увидел Леграда в первый раз в своём лагере. Когда понял, что этот сопляк заставит измениться всю его жизнь. Это Мириот мог утешаться тем, что на землях Второго они всегда сумеют найти свой кусок хлеба. Риквил не хотел обходиться одним этим куском. И остаться без Таори тоже не мог. А первый брат приказал проверить Леграда, слишком уж талантливого, чтобы быть ничейным. И день за днём в этой игре всё меньше оставалось самой игры и всё больше становилось правды.

Таори, той девчонке, что пришла к Мириоту и бросила ему вызов, он поддался. И долгие годы считал, что по-прежнему второй по силе среди Волков. Вот только сопляк сходился в поединках со всеми. И он сам видел, что Таори ему ещё не по зубам. А это значило, что он, Риквил и впрямь давно уперся в потолок своего таланта. Таори росла все эти годы, а он нет. Если быть честным, не потому ли он занялся делами второго лагеря, уговорив первого брата, что давно понял это? Не потому ли ушёл в поместье, что это оставалось его единственным шансом блеснуть не талантом бойца, а талантом ремесленника?

Жажда отыграться, хотя бы в своих глазах затуманила хмельную голову, заставила переступить сначала через приказ Мириота, а затем и через совет основателя, который наставлял довольствоваться малым в Миражном. Всё шло отлично, артефакты, подготовленные ватагой на все случаи, позволили обойти ловушки поместья, усыпить его охрану. Всё шло отлично. Но купленные у слуг Барит знания оказались неполными. Нужен был ещё и амулет для голема, что до последнего мига притворялся статуей. И тогда он впервые нарушил один из запретов основателя, не бросив добытое, а вступив в сражение. Ведь оживший голем казался таким старым и слабым. Но он по-прежнему оставался творением Древних, и Риквил проиграл. Проиграл, бросился бежать и нарушил другой запрет, выбив окно. Шаг за шагом, ошибка за ошибкой, он сам разрушил свою жизнь.

Риквил помнил, как оказался на улице и использовал артефакт Топи, чтобы замедлить голема. Помнил, как глядел на щенка, что, улыбаясь, стоял по правую руку от первого брата. Его первого брата. После память словно отшибло, будто он выпил не кувшин, а все шесть, пьянствуя всю ночь с ватагой после удачного выхода в предгорья Братьев. Он лишь помнил, как в его руках оказались шары Пламени, а в голове звенело: «Хрен тебе, щенок, а не Возвышение». Сейчас он хотел бы всё изменить, но съеденную курицу не заставишь снова бегать, сделанного не воротишь.

Сердце успокаивалось, кровь замедляла свой бег в жилах, а голова снова стала соображать, освободившись от ярости за унижение и хмеля, который третий раз в жизни подвел его. Риквил вздохнул, запрокинул голову к небу. Звери не спешат появляться в этой ловушке, а значит им уготована смерть от голода. Пора вспомнить всё то, что записал основатель о хозяине этого города и провести уходящее время с женой, вымаливая у неё прощение за все её разрушенные мечты.

В его мешке Путника не только артефакты ватаги, но и вся прочая дрянь, что они тащили с собой. Включая еду. А значит у него есть целый месяц, до истечения срока пребывания в городе, когда Звери уж точно хлынут сквозь миражи. Впрочем, меньше. Ведь Таори никогда не была дурой и не пройдёт и нескольких дней, как она примется уговаривать его использовать артефакт Разрушения Преград, чтобы вырваться отсюда и снова попытаться сбежать из Миражного, в надежде, что Зверей уже нет за миражами ограды. Хоть и не дура, но всё ещё верит, что хозяин города перестанет следить за ними или простит сожженные поместья. Нет. Такого никогда не случалось. Зря она вмешалась в схватку, зря отбросила того Зверя. Умри он тогда и всё было бы проще.

Впрочем, заслуживает ли он этого проще? Возможно и нет. Ведь вышло так, что он предал первого брата, ватагу: украл то, что берегли на крайний случай, сломал мечту жены. Но и расплата велика. Всё же ему придётся остаться без Таори. То, чего он боялся больше всего случится. Жаль, что она станет свидетелем его смерти, зато у него будет время повиниться перед ней. А потом... Потом он проверит ещё один совет основателя и произнесёт ритуальные слова, прежде чем броситься на меч. У него как раз есть в мешке Ловушка Девяти Стальных Обручей, что заключит Таори в клетку и даст ему нужное время. Она не поднимала руку на Миражный, напротив, лишь слегка опоздала с тем, чтобы остановить его. Хозяин города должен её выпустить. А ему нужно лишь дать ей больше времени на то, чтобы пройти миражи. Жаль, что у него будет так мало времени с ней.

***

За уходом людей из города пристально следил и другой дух. Каори. Едва она поняла, что границы переходов уносят ватажников к выходу, а Звери всегда оставляют им проход, как перестала отсылать духовные сообщения Миррату. Она слишком хорошо его знала. Понимала, что ради неё он не изменит своего решения. Того, что он уже сделал, было достаточно. Леград получил её подарки, не будет блуждать месяцы в миражах, на его пути не встанут сотни Зверей города, он не будет заперт в одной из ловушек. Каори верила, что юноша сумеет стать мастером вне Миражного, даже не добрав силы в формациях Зала Стражи. Не с его удачей, не с его талантом, не тогда, когда он сумел освоить первый её подарок с одного прочтения. Пусть в свитке техника и была обозначена ей земной, но её хватит, чтобы удивить любого, кто бродит по Первому Поясу, особенно после того, как он поймет, что нужно добавлять больше стихии в духовную энергию. А потом Леград сумеет открыть и второй подарок. В остальном... На всё воля Неба.

Но она желала ему стать одним из Наследников. В конце концов, за все эти годы он всего лишь пятый, кто пришёл в город так, как и положено настоящему Стражу: свободный от всех обязательств, ведомый только своей честью и Небом, не использующий свой талант во вред другим ради прихотей или наживы. Словно не было этих сотен лет пустоты и одиночества. Словно снова приехал внук создателя или молодой глава семьи.

Каори сомневалась, что когда-нибудь Леград вернётся сюда, но для неё это было неважно. Эти недели она снова жила и снова была счастлива. Уже этого достаточно, чтобы она сумела дождаться следующего правильного гостя Павильона. Пусть даже это займет ещё триста лет.