Так и не сумев разобраться — выжила я или умерла, разум мой отказывался воспринимать реальность. Передо мной проплывали образы прошлого, кружа и нашептывая мне слова, слышанные когда-то в незапамятные времена. В это полузабытье я и погрузилась на некоторое время. А потом оказалось, что я выжила, что подтвердилось возвращением в мир боли, о чем сильно пожалела.

Тело ломило до одурения, голова тоже безумно болела, а во рту от жажды все склеилось. Перед слипающимися глазами предстала незнакомая комната, больше похожая на замшелую крипту, едва освещенную огарком свечи. Я опять оказалась неведомо где.

И тут-то мне вспомнилось все произошедшее накануне.

Майло!

Я хотела вскочить, но все усилие отдалось в спине тупой болью, без хоть какого-нибудь результата. Руки, словно чужие, едва шевелились. Испарина покрыла тело холодным липким слоем. Вардас ведь был со мной до последнего, а потом исчез. Хоть бы выжил! Зачем ко мне полез тогда? Просила же меня не трогать!

Теплая слеза прокатилась по холодной щеке и исчезла где-то за ухом. Плакать я не любила, но слезы сами вырвались из глаз, прокладывая по пыли на моем лице мокрые дорожки, которые я отчаянно пыталась стереть, что только усиливало концентрацию грязи на моем лице.

— Гин… Боги! Гинта, ты жива! — я повернулась на голос.

Надо сказать, лорд Вардас застал меня в невероятно откровенном для порядочной девушки образе. Думаю, внешность мою он оценил по достоинству, особенно грязную физиономию, пыльную одежду и гнездо на голове вместо волос. Я приподнялась и второпях попыталась привести себя в порядок. А еще я не переставая плакала, никак не могла успокоиться. От наполнившей душу радости или от навалившихся на меня потрясений — сложно было сказать.

— Ну, — канцлер ласково гладил меня по голове. — Успокойся. Все прошло…

— Я… — подняла к мужчине зареванное лицо. — Ду-ма-ла, ч-что т-ты у-уме-ер-р…

А еще мне хотелось сказать, что ничего не прошло, не закончилось, как бы ему не хотелось верить в это. Но рыдания не давали произнести нормально ни одного слова.

— Ты боялась, что я погиб? — мне показалось, или в его голосе и правда прозвучали нотки радости?

— Да! — выдохнула и спрятала лицо у него на груди, чтобы не было видно влажных разводов на щеках. Хотя, кому я лгу? Канцлер давно все рассмотрел, пока я изливала душу в его объятиях, но мне было радостно и спокойно от того, что он рядом. Живой. Где мы сейчас находились, уже не имело значения.

— Прости, что сразу тебя не нашел, — тихо произнес Майло мне в ухо, все еще прижимая к себе. — Нас разбросало в разные стороны. да и, выбранный мною, путь к тебе оказался ложным.

— Куда мы попали? — я чуть отстранилась и огляделась, еще не веря, но надеясь, что мы покинули те злосчастные катакомбы.

— Это Вардаритас! Место, где я вырос.

Стоило бы сразу догадаться, что сестра выведет брата именно в то место, в котором навсегда остались их сердца.

— Герда?.. — конечно я понимала, что шансов нет, но надежда угасает всегда в последний момент.

— Зеркало и все, что находилось в том подземелье окончательно разрушено, — хмуро констатировал Майло, пряча взор.

— Не может быть! — не хотелось верить в столь трагичный исход. — Ты… видел это? Там были девушки… Людя?

— Гинта, — лорд Вардас напряженно всматривался в мое чумазое лицо. — Девушек переправили порталом в Ивелесс.

— В Ивелесс? Но почему туда?

— Потому что изначально что-то пошло не так. Больше похоже на удачную ловушку, сработавшую при нашем появлении. К этому времени магия смерти уже стала освобождаться из разлома. вот мы и не сумели попасть в Дейделис. С девушками все будет в порядке!

— Людя тоже в Ивелессе?

Канцлер развел руками.

— Боюсь, что за судьбу твоей подруги не могу поручится…

— Но как же так? — мои надежды разбились, словно ваза из тончайшего хрусталя, я устало осела на пол. Все чаяния и стремления оказались пустыми и бессмысленными. У меня так и не получилось сдержать обещание. которое давала самой себе и Люде. Всех. кто мне был дорог я потеряла.

Почти всех…

Но лорд Вардас был слишком недостижимой фигурой. если он и любил меня хоть немножко, то свой сан он любил явно больше. Я не вписывалась в его понимание счастья, а его отношение ко мне всегда вводило меня в некоторое заблуждение относительно его чувств. Майло мог быть очень нежным и заботливым и тут же превратиться в отстраненного, отчужденного сухаря с холодным надменным взором. Мне это было сложно понять, а уж принять — и вовсе болезненно невыносимо.

Еще был Легарт. Но веселого беспечного юношу в нем убили долгие годы иступляющей службы дознавателем. Он стал усталым и подозрительным. Если ему повезет с женой, и она сможет достучаться сквозь панцирь его непрошибаемого упрямства. возможно они смогут стать счастливыми.

Майло же никогда не поставит меня выше своего служения его величеству. Более того, легко переступит и пожертвует. что показывал не раз. В этом они с моим отцом похожи. Но, если от лорда Сарфа, который явился в мою жизнь чужим отстраненным человеком. таким и оставшись по сути. еще можно было бы это потерпеть. то от Вардаса я такое терпеть была не готова. Ни что не ранит так сильно. как безразличие возлюбленного.