А это еще что такое?

Роанна сморгнула. Листики папоротника были совсем близко. Но не только листики. Цветы! Сочные алые цветы, чем-то напоминающие маленькую лилию.

Откуда они здесь? Неужели…

Папоротник цветет.

Красные бутоны набухали на глазах. И раскрывались. Роанна почувствовала еле уловимый аромат земляники, душицы, малины и еще каких-то трав. Успокаивающий, легкий, воздушный аромат.

Она протянула руку, коснулась лепестков цветка — теплые, словно живые. И страх, помахав на прощание когтистой лапой и прихватив щупальца тишины, ушел, словно растворился в воздухе.

— Да вон она, Хиртус!

— Клянусь, мы и пальцем не тронули! Нашли уже такую, она, не она, не поймем. Эта женщина, госпожа Карпентер, говорила, что девчонка щуплая, волос русый, глаза огромные серые. В темно-зеленом платье. Так все сходится, вроде…

Люди приближались.

— Идиоты! — этот голос высокий, пронзительный, привыкший повелевать. — Не вы, значит? Так я и поверил! Засуха, откуда только такие недоумки, как вы, берутся! Я же предупреждал! Да если только она окажется и впрямь ведьмой…

Нет!

Роанна вытерла слезы. Нет. Никогда больше. Никто не посмеет трогать ее руками и делать то, что вздумается. Лучше умереть.

Медленно она приподнялась. Села.

— Прочь… — прошептали растерзанные губы. — Убирайтесь прочь…

— Эй, Хирт, да она очнулась! — хриплый голос Карста прорезал тишину. — Жива, вот видишь, а ты…

Он не договорил. Не успел.

Толстое полусгнившее дерево с мерзким скрипом рухнуло, подмяв под себя Карста. Он было вскрикнул, но крик оборвался быстро.

Хиртус и Грем ели успели отпрыгнуть в стороны.

Теперь они смотрели на придавленного деревом человека во все глаза, и по их лицу бродил зарождающийся страх.

— Она и правда ведьма? — тихо спросил Грем.

Хиртус, сосредоточенно глядевший в сторону Роанны, грязно выругался.

— Только что инициированная. Такое невозможно не почувствовать. Необязательно даже за руку брать. Скажи мне, Грем, скажи, ради Воды, это ведь не вы, да? Потому что если вы…

— Что? — прошептал Грем.

— Тогда нам лучше убираться отсюда. И живо.

Они стояли достаточно далеко. Настолько, что обычный человек нипочем не услышал бы, о чем они перешептываются.

Но Роанна слышала. Отчетливо, каждое слово. Словно находилась там, среди них. Среди этих выродков…

Роанна сжала в кулаке цветок папоротника и сипло рассмеялась.

Убираться? Нет, никуда они не уйдут.

Потому что она позвала ветер. Тихонечко позвала, ласково. Как в детстве, когда она подолгу разговаривала с ним, сидя на лугу. Ветер качал колокольчики и полевые ромашки, и тогда Роанне казалось, будто он разговаривает с ней, слышит ее. И все-все понимает. Но тогда она не могла позвать его, когда хотелось.

А сейчас смогла. И позвала. И ветер пришел.

Вот он, здесь. Играет в прятки в зарослях папоротника, обнимает ласково, целует.

Хрупнула ветка. Заскрипели стволы. Кажется, ветер приглашает поиграть. Только игры ли это?

Дерево упало. Одно, другое. Рядом с Роанной, но ей не страшно. Ей теперь совсем, ни капельки не страшно. Ветер не причинит ей вреда. А вот этим мерзким людишкам…

Роанна выпростала вперед руку с зажатым в ней цветком. Раскрыла ладонь — нежные мятые лепестки осыпались, цветок упал, а она поманила ветер пальцами, прошептав: «Ко мне!» Легкий, мерцающий радужными всполохами поток, с радостью метнулся к ней, пощекотал ладонь, потерся о щеку. Роанна обхватила его, сжала, намотала на кулак.

И дернула. Изо всей силы дернула, указывая в сторону застывшего на месте Г рема.

Грем повалился как подкошенный, словно его спеленала по рукам и ногам невидимая паутина. Падая, он ударился виском об острый угол пня. Упал, затих. И больше не поднялся.

Третий человек, Хиртус, понемногу пятился назад, бормоча:

— Не надо… Я ничего не сделал тебе, ничего. Не надо, пожалуйста…

Не надо. Возможно. Но ведь он дознаватель! Из породы тех, кого она

ненавидела всю свою жизнь. Но ведь доктор Рин… Нет, профессор не в счет. А этот пришел с двумя отродьями, которых язык не поворачивается назвать людьми.

И он должен получить по заслугам.

«Давай, ветер. Давай! Сюда, ко мне. Ко мне!»

Потоки, воздушные, легкие, искрящиеся, поспешили к Роанне отовсюду. Они метались вокруг, сталкивались друг с другом, выворачивая с корнем деревья, поднимая их в воздух, затягивая в воронку.

Воронка. Черный воющий столб из потоков ветра, мусора, останков деревьев, земли и Засуха знает, чего еще.

За небольшой огарок или несколько минут она разрослась настолько, что высилась теперь перед Роанной от земли и до самой высокой сосны.