«Мужчины там такие несексуальные, — жаловалась Лиля.

«И девушки… Сплошные кости», — писал Петя.

«А ты не любишь худых?»

«Я люблю нормальных. А ты, что, как балерина?»

Лиля смотрелась в зеркало, спрашивала у прислуги. Павла. И все отвечали: нет, она не худая.

«Вы стройная, как мать», — говорил старый садовник. Зимой он вычищал дорожки. Лилин отец держал его скорее из жалости и уважения к памяти супруги, ведь на деле давно постаревший Роман Романыч мало на что годился. А мама Лили, Оксана Владимировна, его любила. За честность. За открытость. За отвагу.

Петя рассказывал о своих планах: он всё собирался идти в фирму, устраивать митинг, если понадобится. Хотел что-то делать. Но пока дальше слов дело не заходило. Бизнесмен объяснял, что ведёт серьёзную подготовку. Лиля немного злилась из-за такой его нерешительности, но это было единственное, что ей в нём не нравилось.

Каждое утро уже по привычке Петя присылал ей шутливую строчку, она рифмовала в ответ, он подхватывал, и так продолжалось до завтрака. Этакая виртуальная традиция. И Лиле, и Пете глуповатые рифмы поднимали настроение.

«Утром кошка потянулась, сладко-сладко улыбнулась…»

«И пошла ловить мышей. Эй, беги, Мыша, скорей!»

«Ты её Мышой назвАла? Ха-ха-ха! Давай сначала…»

«Ладно, Петя-бизнесмен. Утром кошка потянулась, мышь поймала, улыбнулась».

«Мышь тебе совсем не жалко?»

«Укрываюсь покрывалком».

«На вопрос мой, где ответ?»

«А ответа нет, как нет».

«Завтракать уже пора. Кошка ела. Ну, а я?»

«Что же будет есть эстет?»

«Я естет? Мерси. Омлэт».

Они могли переписываться ни о чём и обо всём, понимая друг друга с полуфразы, полуслова, и едва не забывали про свои дела и банальные вещи вроде того же завтрака.

Ежедневно Лиля садилась в «Бентли» и ехала в деревню, а Петя просматривал вакансии с работой. Он пока ничего не нашёл, но упорно искал, в глубине души, почти не веря в идею возвращения в компанию. Уволенные реагировали вяло. А ему самому идея с каждым днём казалась всё более провальной. Что могут они, простые люди против владельца компании?

Петя с Лилей общались на протяжении всего дня. Лиля по-прежнему не могла рисовать. Брала кисть и бросала. Но зато она прекрасно руководила. А художников отец всё же нанял — дочь упросила.

«Ты же говорила мне, что всё сама?» — усмехался Фёдор Иванович.

«Сама, — не отрицала Лиля. — Сама выбираю цвета, рисунки, расположение. Всё сама. Только руки пачкать не охота».

«А сначала была охота, да?»

«Да что ты пристал, папа?»

Лиля профессионально обижалась, и Фёдор Иванович привычно отступал.

И бизнесмен, и «Пастушка» старались обходиться без лжи, поэтому говорили о настоящем, но о таком, что никак не могло их выдать. О любимых цветах, о музыке, о спорте, о книгах и фильмах. Оба любили зарубежные мультфильмы и в детстве пересмотрели всё, произведённое Диснеем.

Они вспоминали своих преподавателей, а заодно экзамены и прогулы — так, в общих словах и нелепых моментах.

Обсуждали новости, и, хотя Карелина терпеть не могла политику, с удовольствием дискутировала с бизнесменом. Ну… как дискутировала. Яро спорила. Но с ним ей даже спорить нравилось. Она живо представляла его взбешённым, мечущим молнии, словно, Зевс — в костюме от Форда или Армани с мукой в волосах. Для себя Лиля решила, что он очень милый. Непривычно милый для богачей. И Карелина всё чаще задумывалась, какой видится окружающим она?

Как-то раз Лиля решила расспросить прислугу. Но ответ получила только от своего храброго водителя Павла и старого садовника Романа Романыча. Расстроилась, когда услышала их мнение. Ей стало страшно. А, вдруг, Пётр тоже увидит её такой? Капризной и взбалмошной? Сложной? Но она сразу себя одёрнула, вспомнив про выдуманную роль. Она простушка. Она хорошая.

Наконец, почти всё к спектаклю было готово. Оставалось украсить пару дверей, если точнее, то три, и переделать вывеску кафе, потому что первую Карелина забраковала.

«Вы видели оригинал? Нет? Так и не надо никакой самодеятельности! Строгий вытянутый прямоугольник! И всего три слова «БУШЕ ПЕКАРНЯ. КОНДИТЕРСКАЯ. Больше ничего!».

«Сделаем».

«Рассчитываю».

Накануне встречи «Бентли» привычно разворачивалась в сторону посёлка, когда внезапная догадка потрясла Карелину. Деревня готова, кафе вот-вот будет. Даже актёров пригласили, на всякий случай. Пусть ходят по деревне, о чём-то общаются. Пусть деревня живёт. Но о самом, САМОМ главном Лиля едва не забыла! А как же она сама? В чём идти? В своей одежде? Абсурд! Где пастушка-простушка возьмёт шубу? С соседской овечки? Допустим. Хотя, и маловероятно. А бриллианты в пуговицах? Откопает в навозе?