Убедившись в его исключительной полезности, я стал ждать, когда он заговорит, когда ему потребуется дополнительный стимул развязать пасть, но он молчал. Скорее всего страх перед министерской машиной, увольняющей в наше время и за малейшие провинности, превысил жажду легкой наживы.

После работы Альфред Гуд направился в один из многочисленных магических пабов в Лондоне. Конкретное заведение не было скрыто магглоотталкивающими чарами, я заинтересовался. Зал на первом этаже был полупустой. Немногочисленные компашки обычных людей ютились вокруг своих столиков, выпивая и наслаждаясь едой. Возле стойки так же присутствовали парочка посетителей, но нужный мне человек обнаружился на втором этаже.

В отличие от общего зала, куда мог зайти любой желающий, вход на второй этаж таки был скрыт чарами от взора магглов. Там находились только волшебники. Было их ещё меньше, чем магглов, всего девять чародеев. Альфред Гуд сел за столик к двум другим колдунам, которые доигрывали уже третий раунд в гвинт. Я так же присел за их столик, как бы интересуясь игрой.

Слово за слово, одно пиво за другим, время пролетало незаметно, сменяя одну партию в гвинт другой. Гуд оказался неплохим игроком, но азартным. Те двое играли на деньги, мне даже не пришлось подводить его к этой теме, он сам предложил.

Сначала я поддавался, чтобы рыбка клюнула. Проиграв ему сотню галлеонов, я «попросил» шанса отыграться. Ох, как же мне везло на мулигане в пятой игре. За один матч я вернул весь проигрыш, более того, сам вышел в нехилый плюс, и уже мой соперник попросил оказать ему аналогичную услугу. Надо ли уточнять, что он снова проигрался в пух и прах?

За два часа увлекательнейшей игры я облапошил дурака на пятьсот галлеонов. Естественно, Альфред не имел при себе такую сумму, но я щедрый человек, согласился на долговую расписку. Попутно я устанавливал с ним ментальный контакт, вскрывая защиту разума, медленно и неторопливо, так, чтобы мой оппонент ничего не заметил. Мне даже не пришлось внушить ему идею продажи журналистам сведений о сбежавших заключенных. Я лишь укрепил его веру, дал вольность жадности.

Уже через три часа со мной связалась Рита Скитер, гарантируя такую новость, от которой зашатается не только кресло под Фаджом, но и вся страна. Она попыталась выторговать сумму втрое превышающую наши прежние договоренности, однако я даже слушать её не стал, ведь помимо одиозной журналистки со мной связались ещё двое других, не менее честных писак. Альфред Гуд продал сведения о четвертом побеге сразу троим!

Через два дня в тираж вышли свежие выпуски самых популярных журналов магической Британии, первая полоса которых освещала одно и то же событие. Журналистам потребовался день на проверку информации. Они пробовали дойти до Азкабана, однако им вежливо отказали в посещении. От каждого авроры отнекивались разными способами, вроде неизвестных аномалий возле тюрьмы, повышенной опасности для жизни, внеплановой инспекции Азкабана… Министерские чиновники не удосужились придумать легенду, чтобы отвадить нежелательных персон. Даже я, под официальной личиной журналиста, пробовал туда сунуться, закономерно получив от ворот поворот.

Однако, учуяв след сенсации, акулы пера рискнули, подтвердив слова Гуда. Когда статья о четвертом, самом массовом побеге сторонников Волан-де-Морта увидела свет, нация содрогнулась. Статья может и не вызвала бы такую истерию, но уже несколько недель

купленные за звонкую монету журналюги сеяли панику среди населения. Авроры не показывали серьезных результатов в борьбе с пожирателями, маскируя провалы местечковыми успехами, выдавая торговцев полулегальными зельями за сторонников Того-кого-нельзя-называть.

В тот день практически все заведения Косого Переулка закрылись. Если до этого момента у кого-то оставались сомнения в возрождении Тёмного Лорда, то после побега у практически всех они развеялись. Сейчас пожиратели действовали так же организованно, как и во время войны, а сплотить их мог только один человек… Впрочем, время Волан-де-Морта ещё не наступило.

Но самое интересное произошло в Хогвартсе. Я завтракал, как и большинство детей в большом зале, когда совы принесли свежий выпуск Пророка. За шуршанием бумаги пошли восклицания — «Не может быть!», — а потом кто-то из старшекурсников, громким выразительным голосом зачитал статью на весь зал. Бум! Аппетит пропал у всех, дети стали спорить друг с другом до хрипоты, некоторые думали, что журналы решили таким образом пошутить, привлечь внимание или повысить продажи. Все устремили свой взгляд на учительский стол. Дамблдор спешно вышел из-за стола и удалился в ту самую комнату, где мне недавно устраивали допрос с веритасерумом.

Мой улучшенный слух с легкостью уловил разговор по дальнозеркалу между директором Хогвартса и министром магии. Последний орал, утверждая что не обязан отчитываться каждому встречному-поперечному, но дескать да, было такое, всё уже решается компетентными людьми.

Уроки у детей прошли со скрипом, всем хотелось обсуждать сбежавших заключенных, строить догадки, делиться ими друг с другом, а не учить скучные чары. То, что заученные заклинания потенциально могут спасти им жизнь, малолетние детеныши не брали в расчет. Но всё самое интересное ждало впереди.

Вечером по всем гостиным прошлась новость — Турнир отменят ввиду чрезвычайного положения в стране. Официально министр магии ничего не объявлял, никаких признаний не делал, маги островов продолжали жить как раньше. У полувеликанши и бывшего пожирателя же были другие мнения. Они сошлись в одном — надо сматывать удочки. Редкостное единодушие для столь разных личностей.

Единым фронтом против отмены выступили ученики, ведомые чемпионами лично. Тройка избранных начали агитировать за продолжение турнира, вовлекая в свой протест всё больше учеников. Я как раз читал книгу в гостиной, делая вид, что мне побоку происходящее, когда в комнату ввалился Роджер Дэвис.