Звуковая дорожка
вернуться

Миллер Лариса
Шрифт:

Поверь, возможны варианты…

Поверь, возможны варианты,Изменчивые дни – гаранты,Того, что варианты есть,Снежинки – крылышки, пуанты —Парят и тают, их не счесть.И мы из тающих, парящих,Летящих, заживо горящихВ небесном и земном огне, —Царящих и совсем пропащихНевесть когда и где, занеМы не повязаны сюжетом,Вольны мы и зимой и летомМенять событий быстрый ходИ что-то добавлять при этомИ делать всё наоборот,Менять ремарку "обречённо"На "весело" и, облегчённоВздохнув, играть свой вариант,Чтоб сам Всевышний увлечённоСледил, шепча: "Какой талант!"

Одинокий лист безродный…

Одинокий лист безродныйПроплывал по глади водной.Лист течением несло…Было пятое число,Но оно уже кончалось…Ветка голая качалась…Как тебе на свете быть,Бедный хомо? Дальше плыть,Плыть во времени текучем.Бедный, бедный, чем ты мучим?Что бы ни было – плывиС красным шариком в крови.

А ещё я забыла сказать…

А ещё я забыла сказать,Что свободно могу осязатьТо мгновенье, которое будет,Луч, который нас завтра разбудит,День, который ещё не настал,Дождь, который давно перестал,Весть, что в окна вот-вот постучится,И беду, что не скоро случится.

Не спугни. Не спугни. Подходи осторожно…

Не спугни. Не спугни. Подходи осторожно,Даже если собою владеть невозможно,Когда маленький ангел на белых крылах —Вот ещё один взмах и ещё один взмах —К нам слетает с небес и садится меж нами,Прикоснувшись к земле неземными крылами.Я слежу за случившимся, веки смежив,Чем жила я доселе, и чем ты был жив,И моя, и твоя в мире сём принадлежность —Всё неважно, когда есть безмерная нежность.Мы не снегом – небесной осыпаны пылью.Назови это сном. Назови это былью.Я могу белых крыльев рукою коснуться.Надо только привстать. Надо только проснуться.Надо сделать лишь шаг различимый и внятныйВ этой снежной ночи на земле необъятной.

К юной деве Пан влеком…

К юной деве Пан влекомСтрастью, что страшнее гнева.Он бежал за ней, но деваОбернулась тростником.Сделал дудочку себе.Точно лай его рыданье.И за это обладаньеБлагодарен будь судьбе.Можешь ты в ладонях сжатьТростниковой дудки тело.Ты вздохнул – она запела.Это ли не благодать?Ты вздохнул – она поет,Как холмами и долинойБродишь ты в тоске зверинойДни и ночи напролет.

А между тем, а между тем…

А между тем, а между тем,А между воспаленных темИ жарких слов о том, об этомСтруится свет. И вечным светомОзарены и ты и я,Пропитанные злобой дня.

Нет, музыка вечна. Не вечны певцы…

Нет, музыка вечна. Не вечны певцы.Певцы отдают, к сожаленью, концы.И тот, кем написана вечная фуга,С земного сошёл, к сожалению, круга.И тот, кто волшебно её исполнял,Он тоже, – простите за грубость, – слинял.Ушли тромбонисты, ударники – в нетях,А музыка… Что ей до смертников этих?

Сколько напора и силы, и страсти…

Сколько напора и силы, и страстиВ малой пичуге невидимой масти,Что распевает, над миром вися.Слушает песню вселенная вся.Слушает песню певца-одиночки,Ту, что поют, уменьшаясь до точки,Ту, что поют на дыханье одном,На языке, для поющих родном,Ту, что живет в голубом небосводеИ погибает в земном переводе.

В ночной тиши гуляет ветер…

В ночной тиши гуляет ветер…Господь грядущий день наметилВчерне, чтоб набело вот-вотПересоздать, и будет светелЧерез минуту небосвод,И вспыхнет он полоской алой…Возможно ль жить без идеала,Без абсолюта, без тогоНеоспоримого начала —Для всей вселенной одного,Без веры, будто в мире этомБезумном, горестном, отпетомДолжно каким-то светлым днем,

Конец ознакомительного фрагмента.