Можно же было, как-то изолировать порталы, или вообще закрыть к ним доступ. Наконец, выставить охрану, на случай если «нелегалы» вернутся. Почему не прислали других наблюдателей, настоящих?

— А если сюда уже мчится «тревожная группа»?

— Мчится! Самому-то не смешно?

— Что предлагаешь?

— Пока мы не можем что-либо изменить. Много непонятного.

— Ну, что ж, хоть что-то узнали. Считай не зря такой путь проделали. Пора отправляться обратно.

Заняв место пилота Влад, устало откинувшись на спинку кресла, обратился к лонтидорцам:

— Не скучали?

— С тобой соскучишься, — добродушно улыбнулся Майсидор и посмотрел на ученика: — Рассказывай.

— Влад, тебе нельзя идти на Большой Совет, — начал Тир, — это ловушка. Верховный жрец что-то замыслил и хочет застать тебя врасплох.

Было видно, что парень волнуется, но старается контролировать свои эмоции.

— Не понял?! — насторожился Влад. — Что ты имеешь в виду?

— Прогнозировать будущее сложно, но все общения с Мерахом следует исключить. Он замышляет против тебя что-то недоброе.

— Спасибо за предупреждение, но я и так не ждал ничего хорошего от этого гадёныша.

— Пир, возвращаемся, — скомандовал Влад, — летим к нам на станцию. Здесь пока всё подождёт. Скоро Большой Совет и надо успеть хорошенько подготовиться к такому серьёзному мероприятию.

Ещё до полёта на Кифортас Влад чувствовал себя неважно, а по возвращении его и вовсе начало лихорадить, бросая то в жар, то в холод.

Парню явно нездоровилось, но он старался не показывать вида. Никто не должен знать, что Посланник занедужил, это могло изрядно подмочить его репутацию.

Уединившись, Влад поведал Пиру о своих тревожных симптомах, желая выяснить причины плохого самочувствия и тот обнадёжил его:

— Я же уже говорил тебе — всё нормально. Так и должно быть после применения пилюль.

При ускоренном переходе на качественно новый уровень своего развития, любой человек будет испытывать нечто подобное. Можно считать, что ты ещё легко отделался.

Даже у коренных жителей Эльсияны бывает похожее состояние, а то и хуже…

Случается, что некоторые из них падают в обморок, или день-два находятся в состоянии прострации.

Единственное, что настоятельно рекомендовал ему Пир, это почаще делать небольшие перерывы для отдыха и восстановления сил, не изнуряя организм и так работающий в форсированном режиме адаптации, умственной и физической нагрузкой.

Прибегнув к помощи Майсидора, Влад, немного успокоившись, приступил к подготовке текста своего обращения к Большому Совету.

По ходу дела приходилось рассматривать многие проблемы, в том числе и затрагивающие разные стороны жизни и быта лонтидорцев. При обсуждении очередной злободневной темы Майсидор предположил, что «нелегалы» не случайно выбрали их планету для экспериментов, ведь их Дар и так передаётся по наследству от отца сыну, от матери к дочери. Можно сказать, что полдела сделано — остаётся только внедрить в личность, к уже имеющимся, новые способности.

— У лонтидорцев и без того нередко присутствует несколько врождённых особенностей, — что-то вспоминая, начал Майсидор. — Вот возьмём к примеру Тира. Когда я его встретил меня как остановило что-то. Я почувствовал Зов, идущий от него.

Маленький он тогда был, совсем ребёнок… без родителей. Я сразу понял нельзя его Дар в землю зарывать, развивать надо. Поэтому и взял с собой в храм.

Вот и считай — у парнишки есть способности к предчувствию и провидению, но самый сильный дар — Зов.

— Зов?! Что за дарование, такое?

— Это когда ты над другими людьми власть имеешь. Идут они на Зов, люди-то.

Только Тиру пока неизвестно о всех своих талантах, а я стараюсь не торопить события. Подрасти ему чуток надо, чтобы правильно распорядиться таким редким даром, а то возгордиться можно и столько дров наломать («дров наломать», — подумал Влад, — это ж надо как поднаторел Пир в переводах).

В храме у нас такой дар, вернее, что-то подобное, у Мераха есть. Сильная личность.

А Тир мал ещё. У него всё впереди.

Повернувшись к Владу, провидец осёкся увидев, как тот, забившись в конвульсиях, сваливается со стула. Старик поспешил к нему чтобы подхватить, не дав упасть на пол и разбить лицо, или голову.

Подбежал, поймал, да так и повалился вместе с ним на пол. Видать, старый и немощный стал Майсидор.

Склонившись над Владом, он приложил ухо к его груди и уловил еле слышное биение сердца:

— Живой!

— Пир, что с ним? — обратился к пирамидке монах. — Вот ведь как бывает, и она молчит.