— Кажется, понял, — закивал Пашка.

— Ну вот, молодец. Тренируйся. Удачи тебе, мелкий, — парень снисходительно потрепал его по макушке, подмигнул и вышел из зала.

Пашка и не подозревал тогда, что только что пообщался с будущим солистом Бирмингемского королевского балета, курируемого самой королевой Великобритании…

___________________________

* Гранд жете (от фр. Grand Jete) — в балетной терминологии прыжок в поперечный или продольный шпагат.

Баллон (от фр. Ballon) — способность танцовщика сохранять положение во время прыжка, на какое-то время как бы зависая в воздухе.

Торжественная линейка должна была вот-вот начаться, и Пашка сообразил, что хорошо бы поискать своих одноклассников. Или как их здесь полагается называть — однокурсники?..

— Калинин! — вдруг донеслось откуда-то из толпы. Пашка завертел головой и увидел, как к нему гигантскими скачками несётся счастливый Артём Нежданов.

— Тёма! — в восторге ахнул Пашка. — Ты что здесь делаешь? Я думал, ты уже в Калининграде… Погоди, тебя всё-таки приняли?! — осенило его.

— Ага, — кивнул тот, сияя. — Представляешь, позвонили позавчера и говорят: так и так, освободилось место, можно приезжать… Отец даже порадоваться толком не успел, что я не поступил — такой ему облом!

— А почему я тебя в интернате не видел?

— Я туда ещё не заселялся, мы с мамой только пару часов назад приехали. Вот после линейки сразу пойдём с направлением к коменданту.

— Слушай… я в комнате пока один, соседей своих ещё не видел… Как ты думаешь, можно попросить, чтобы мы вместе жили?

— Не знаю… но клёво было бы! — глаза Артёма вспыхнули. — Да наверное можно! Им-то какая разница?! На крайняк, поменяемся с кем-нибудь… думаю, это не проблема! Как там в целом, жить можно?

— Да вообще ништяк! — Пашка показал большой палец.

— Мальчики, привет! — перед ними возникло миленькое зубасто-ушастое личико Тони Городецкой. Девчонка улыбалась до самых ушей и подпрыгивала на месте, переполненная эмоциями, отчего громадный бант на её макушке колыхался, словно медуза в море. Нежданов тут же побагровел как спелый томат, а Пашка просто очень обрадовался:

— Тонька, приветище! Тебя тоже взяли?!

Оказалось, что та девочка, на место которой пригласили в конце концов Городецкую, не смогла вынести разлуку с мамой и самостоятельную жизнь в интернате. Мать планировала оставить её в Москве и уехать к себе в Тольятти, но дочка вцепилась в неё мёртвой хваткой и устроила натуральную истерику, категорически отказываясь отпускать родительницу и оставаться одной. С блеском поступив в академию, она собственными руками отдала свой шанс другой… Глупо и нелепо. Впрочем, благодаря этой самой глупости и нелепости Тонечка сейчас лучилась счастьем, а уж радость Артёма от её появления и вовсе невозможно было описать словами.

— Кого-то из наших ещё видела? — обратился он к ней с нарочитой небрежностью, с удовольствием выделив при этом интонацией слово “наших”.

— Ага, — Тоня кивнула. — Любу Вишнякову, Катю Стрельцову, Лену Бедненко… Из пацанов вот Шейл где-то тут мелькал вместе с мамой.

При упоминании имени Шейла Пашка заметно напрягся. Даже Любка так не беспокоила его, как этот пронырливый канадец. Он ещё не забыл трогательной прогулки Шейла и Милы — и это как раз в то время, когда сам он лежал с температурой! Конечно, Мила всё равно ничем не могла помочь Пашке во время его болезни, но сам факт, что она веселилась и развлекалась, пока он страдал, был ужасно неприятен и обиден. Впрочем, ей он в этом из гордости так и не признался. Они потом созванивались с Милой и болтали как ни в чём не бывало, Пашка даже не стал выпытывать подробности — ну, погуляли и погуляли… и забыли об этом. Во всяком случае, он надеялся, что забыли.

Так получилось, что с Милой после выздоровления Пашка ещё не виделся. Все эти финальные хлопоты с оформлением, заселением, прощанием с Хрусталёвой отнимали практически всё его время. В интернат не разрешалось приводить гостей, только родственников, так что Пашка даже не мог пригласить подругу в гости. Запрещалось также самостоятельно покидать территорию академии — поэтому поехать к Милке он тоже не мог. Да и сама она была занята подготовкой к учебному году — ей впервые предстояло пойти в школу на новом месте, не в детдоме, так что забот хватало и у Милы. Хорошо хоть, можно было звонить друг другу — у Пашки наконец-то появился собственный мобильный телефон, подарок Ксении Андреевны на поступление, вещь совершенно необходимая.

— Давайте пойдём к остальным, — предложил Нежданов. — Линейка сейчас начнётся.

— Ой, смотрите! — взвизгнула вдруг Тоня. — Кто это там? Это ведь Марина Коробицына?!

Всемирно известная балерина, бывшая студентка хореографической академии, стояла сейчас в окружении преподавательского состава на украшенном крыльце учебного корпуса и, кажется, планировала произнести напутственную речь.

— Блин, какая же она классная-а-а… — с благоговением застонала Городецкая. — Такая красивая! Мальчики, как вы думаете, а если я ей свой букет подарю, когда она закончит, будет нормально?