Однако Павел готов был поклясться, что в голосе женщины не было ни счастья, ни хотя бы чувства удовлетворения от факта Милкиного бракосочетания. Он неопределённо пожал плечами, ещё больше смущаясь и не зная, какой реакции от него ждут и что вообще хотят сказать.

Некоторое время они сидели молча. Павел чувствовал себя как на иголках. Кашлянув, он неловко пошевелился на стуле и обвёл взглядом зал. Оказалось, что невесты нет на месте — тоже куда-то испарилась.

Но где же, чёрт возьми, Даша? Там в женском туалете что — чёрная дыра, что ли?! Бермудский треугольник?

— Вы извините меня, тётя Ника, — наконец сказал он, — я пойду Дашу поищу. Что-то долго она не возвращается.

— Конечно-конечно, — закивала она, — извини, что задерживаю.

На звонок Даша не ответила, и Павлу это совсем не понравилось. Двинувшись в сторону женского туалета, он почувствовал неприятный сквознячок в груди — словно предчувствие чего-то плохого и неизбежного.

Дверь туалета распахнулась, и оттуда — в своём роскошном белом платье, точно Одетта из “Лебединого озера” — выплыла Милка.

— Пашечка!.. — заулыбалась она, завидев друга детства. — Ты дверью не ошибся, случайно? Это дамская комната.

— Не ошибся, — ответил он. — Я за Дашей. Она там?

Мила покачала головой.

— Нет, там вообще никого нет.

— Как это нет? — опешил он. — Не может быть, где же она тогда?

— Понятия не имею… Можешь заглянуть внутрь и убедиться лично, — ехидно добавила она.

Павел снова нажал на кнопку вызова и несколько мгновений слушал длинные гудки, пытаясь понять, почему Даша не берёт трубку. Не слышит?

— Что, сбежала подружка? — спросила Милка, добродушно посмеиваясь. — Крепче держать надо было…

Эти слова и особенно тон ему совсем не понравились.

— Ты что-то знаешь, — сказал он, делая шаг по направлению к Миле. — Ты видела Дашу? Вы разговаривали?

Мила звонко расхохоталась, запрокинув голову.

— У-у-у, как мы нервничаем!.. Сердечко заколотилось, да? Ладошки вспотели? Ай, какой ужас, девушка бросила…

— Да что ты несёшь? — Павел поморщился, а затем, взглянув Миле в лицо, обратил внимание на её огромные зрачки и чрезмерное, какое-то неестественное оживление. — Ты… приняла что-нибудь? — осенило его вдруг. — Опять?! Господи, Мила… мало тебе было проблем? И когда ты только поумнеешь, — добавил он с брезгливой досадой.

— Никогда-а-а, — весело пропела она. — Но ведь именно за это ты меня и любишь, верно? Полюбил сразу же, в тот самый момент, как только впервые увидел… разве не так, Пашечка?

Несколько секунд он молча смотрел на неё, словно собираясь сказать что-то резкое, но затем лишь раздражённо махнул рукой.

— Так ты точно не знаешь, где Даша?

Мила вдруг рассердилась. Мгновенно, словно тумблер переключили. Вот только что её лицо озаряла широкая улыбка — и вот она уже злобно шипит, сузив глаза:

— Да что ты заладил, как попугай: Даша, Даша, Даша… ничего с твоей Дашей не сделается, взрослая девица. Если она и решила уйти — так это её собственный выбор, а я тут совершенно ни при чём!

— Она ушла?! Куда, когда? Почему? Чёрт возьми, Мила, что ты ей наговорила? Что ты вообще творишь?! — ему захотелось взять её за плечи и потрясти хорошенько.

— Да успокойся ты! — бросила она ему в лицо, точно плюнула. — Псих балетный…

— Я спокоен. Я, мать твою, совершенно спокоен! Просто хочу знать, что за игру ты ведёшь, чего добиваешься от меня и от моей девушки. Меня это достало, понимаешь?! — выкрикнул он.

Милу явно задела эта яростная экспрессия.

— Пашечка… — примирительным тоном выговорила она и попыталась погладить его по щеке, но он резко убрал её руку от своего лица.

— Короче, так… с Дашей я сам разберусь, а вот ты заруби себе на носу: больше ты не лезешь в наши с ней отношения. Поняла?!

— Я и не лезла! — огрызнулась она, привычно ощетинившись. — Больно надо… Если у вас с ней ни черта не получается, так уж точно не по моей вине.