— Мы скоро подойдем, — сказала я им, после этого ушли и они. Я развернулась к графу и впилась в него вопросительным взглядом.

— Как ваше здоровье? — спросил Дренг, но я отмахнулась:

— Говорите.

Он с усмешкой покачал головой, скосил глаза на особняк, но я не двинулась с места. Нет, это не было враждебностью или отсутствием вежливости. Я была не против того, чтобы граф вошел, но волнение и желание скорей узнать причину его визита оказались сильней воспитания, такта и этикета. Наверное, он это понял, потому что улыбнулся и протянул мне письмо.

Я короткое мгновение смотрела на белоснежный конвертик со знакомой мне печатью, затем облизала вдруг пересохшие губы и приняла послание. Аметист, которого я так и не передала лакеям, пустил голову, ткнулся носом в конверт, но я отдернула руку и заслужила очередное недовольное фырканье.

— Ты уж прости, дружок, — сказала я коню, впервые обратив на него внимание. — Но это мне.

Все-таки передав поводья графу, я отошла на несколько шагов, сломала печать и раскрыла послание. Дыхание перехватило уже от одного вида почерка, а после я, кажется, перестала дышать, читая то, что написал мне государь:

«Ваша милость, мне доложили, что вы просили отставки и решили остаться среди родных. Также мне сообщили, что вами был одобрен какой-то молодой человек, которого вам предложили в супруги. Признаться, это известие выбило почву у меня из-под ног, и я не сразу сумел обуздать свое негодование, но, успокоившись, понял главное — ваш дядюшка не представил на мое одобрение ни одной кандидатуры, а значит, меня пытаются ввести в заблуждение. Граф Доло подтвердил мои подозрения, а Дренг заверил, что вы не желаете замужества, что несказанно меня радует.

К моему прискорбию я не стану диктовать ее светлости, кто должен составлять ее свиту, это подвластно лишь герцогине. Особенно зная норов своей тетушки, я не хочу, чтобы вам делали больно и помыкали в отместку за мой приказ. И тем более не стану настаивать на том, чтобы вы отправились служить Ее Высочеству, памятуя о ваших прежних взаимоотношениях. Но и отказаться от вас я совершенно не могу. Я желаю, чтобы вы вернулись и продолжали и дальше освещать мой дворец своим сиянием.

Мой дорогой лучик, вы должны знать, что мое отношение к вам не переменилось за всё это время. И пусть мы не виделись после турнира, но я не упускал вас из виду. А еще я видел блеск ваших глаз во время нашего последнего разговора в столовой и понял, что вы, как и я, рады вернуть утраченное нами. И я говорю вам, Шанриз, я жду вас, раскрыв свои объятья.

Вы любимы и желанны, дорогой лучик. Возвращайтесь ко мне, и я сумею сделать вас счастливейшей из женщин. Мое сердце, мое состояние и моя жизнь принадлежат вам. Не опасайтесь молвы, вы под моей защитой. И если однажды судьбе будет угодно развести нас, я обеспечу ваше будущее, доброе имя и дарую то, чего вы так прежде желали — дружбу.

Молю вас, Шанриз, не отказывайте мне, не ввергайте вновь в пучину отчаяния и горя. Скажите «да», и Дренг привезет вас ко мне тот же час. Наше с вами счастье зависит только от вас, ваша милость, и от вашего положительного решения.

Если же вы скажете «нет», я пойму, что ошибся в ваших чувствах и более не стану вам докучать. И как бы мне ни было больно, моя жизнь продолжится, но с иной женщиной. Вы будете вольны выстраивать свою жизнь, как захотите. Пожелаете выйти замуж, я более не стану вам препятствовать и одобрю любой ваш выбор. Однако я прошу вас не доводить до этого.

Я прошу вашей благосклонности, вашего доверия и вашей любви. Клянусь не обмануть ни первого, ни второго, ни третьего. Ваш король у ваших ног, Шанни. Так вынесете же приговор: жить ему с кровоточащим сердцем или озаренным солнечным светом? Вверяю вам свою судьбу.

С надежной и нежностью, Ивер Стренхетт».

— Вот как, — ровно произнесла я, закончив чтение.

Свернув письмо, я развернулась к Дренгу, трепавшему Аметиста по шее. Поджав губы, я некоторое время смотрела на графа, и раздражение, появившееся на последних строках, разрасталось, превращаясь в полыхающую ярость. Его сиятельство, заметив, как сузились мои глаза, ответил недоумением во взоре.

— Что-то не так, ваша милость? — осторожно спросил он. — Мне думалось, что желание государя видеть вас подле себя вызовет иные чувства.

— Что именно должно мне польстить, по вашему мнению? — сухо спросила я.

И вправду, отчего я еще не сижу в карете Дренга? Почему не визжу от восторга и не висну на шее графа, радуясь благой вести? Разве можно не восхититься прямотой Его Величества?! Желаете во дворец — добро пожаловать на ложе. А если нет, то «всего хорошего, ваша милость». Восхитительный выбор! А может, я должна чувствовать себя польщенной от обещания завести другую любовницу, раз уж эта продолжает ломаться? Ах, как велика любовь короля!